Екатерина Кармазина - Идеалист

Итак, у меня было только общее представление о стоицизме. То есть я знал то, что, в принципе, знают все — это качество, позволяющее твердо и мужественно встречать, а также преодолевать любые жизненные невзгоды. Твердость характера, одним словом. Для меня стоик был человеком, готовым стоять до конца. Говоря об учении стоиков, Марина Мирославовна начала со сравнения с фруктовым садом, где три части учения соответствовали ограде, дереву и плодам дерева. Логика была оградой, физика — деревом, а этика — его плодами. Г-жа Марина всегда приводила такие образные сравнения, услышав которые однажды, вряд ли когда-нибудь позабудешь. То есть, если мне понадобится вспомнить три составляющие учения стоиков, достаточно подумать о саде, и сразу же на ум придут дерево, его плоды и ограда, после чего физика, этика и логика с легкостью займут в этом саду свои места. Ассоциативное запоминание включало воображение. Помнить составляющие сада куда проще, чем части стоического или какого-нибудь другого философского учения. Под троичные классификации подходит много чего, например, яйцо и три его составляющие — скорлупа, белок и желток, или же клетка с оболочкой, ядром и цитоплазмой. Но в данном случае был избран поэтический вариант — сад.

Далее речь шла о римском императоре Марке Аврелии. У меня имелась его книга «Наедине с собой», которую я, впрочем, так и не прочел. Я приобрел ее в прошлом году, потому что ее тогда в Доме покупали все. Это была тоненькая, около ста с чем-то страниц, книжечка с черно-белой обложкой. Я прочел только предисловие, из которого узнал, что это был император, презиравший войну, изучавший физические явления и, будучи, философом-аскетом, искавший истину. Политик, философ и физик — на сегодняшний день сочетание, прямо скажем, необычное, можно даже сказать взаимоисключающее. Книга содержала размышления на разные темы уже вступившего в зрелый возраст императора. Итоги умозаключений автора помещались в одну из книг, имеющих номер (подобно главам), коих всего было двенадцать. В первой книге в семнадцати пунктах перечислялись качества, которые унаследовал Марк Аврелий, а также от кого он их унаследовал. На них я и остановился. Морализаторства мне хватало и в Братстве (из лекции в лекцию я слушал, каким должен быть человек, к чему он должен стремиться и какой должен вести образ жизни).

От Марка Аврелия, философии как единственной опоры человека в трудные времена и доброго гения, дающегося Богом каждому в руководители, Марина Мирославовна перешла к Эпиктету, добродетельному поведению на пути к совершенству, беспристрастию, подчинению страстей разуму и служению долгу с непререкаемым выполнением взятых на себя обязательств.

А теперь — лекция Валерии Викторовны. Она говорила о созданной стоиками целостной системе знаний о слове, единстве речи и мысли в слове. Говорила о диалектике как о науке правильного рассуждения и учении о движении речи в форме вопросов и ответов, о риторике как об умении говорить красиво. Она рассказывала о понятии языкового знака и семиотической теории языка, основателями которой являлись стоики; о классификации предложений-суждений, о синтаксисе, родоначальниками которого были стоики; о Льве Толстом и о том, как на него повлияли стоики, в частности об Эпиктете, учение которого являлось для Льва Николаевича азбукой христианской истины.

Затем мы перешли к рассмотрению произведения Теодора Драйзера. Так как «Стоик» являлся завершающей частью «Трилогии желания», то Валерия Викторовна сделала краткий обзор по первым двум — «Финансист» и «Титан». Главным героем трилогии являлся Фрэнк Каупервуд, которому были присущи такие три страсти, как деньги, женщины и произведения искусства. Мне уже не терпелось прочесть все три книги! Валерия Викторовна всегда умела заинтересовать. Я начал читать. Запоем. Я читал все те произведения, которые были рекомендованы. Читал уже после лекций Валерии Викторовны и обсуждения на семинарских занятиях, что позволило учитывать тонкости, на которые самостоятельно, скорее всего, я не обратил бы внимания. Обсуждение произведения на семинарах было процессом увлекательнейшим. Всего один раз я попал на такое занятие, не подготовившись. В аудитории кипели страсти, каждый высказывал свое мнение, доходило даже до сверхэмоциональных споров, а я сидел и кусал себе локти оттого, что не знал, о чем речь. Помню, как прозвенел звонок, а студенты не унимались. Это была последняя пара, время было позднее, на улице темно, но никто не хотел уходить. Преподаватель решил напомнить, что занятие окончено и что дискуссия может быть продолжена на следующем занятии, но народ не унимался и требовал ее трактовки предмета спора. Валерия Викторовна попросила всех еще подумать до следующей встречи. И только после этого ребята разошлись.