Захария Станку - Ветер и дождь

— Машина! Машина! Им удалось добраться до нас на машине. Это не люди, а настоящие черти! Они приехали на машине!

Я спросил Ороша:

— В чем дело? Почему они так удивлены?

— Потому что они, наверно, еще никогда не видели в своем селе автомобиль. Обычно сюда ездят на лошадях. Мне говорили, что даже боярин Цепою, который побывал здесь недавно, приехал не на машине, а верхом в сопровождении дюжины молодых головорезов из Темею, вооруженных немецкими маузерами.

— Поэтому ты и решил, что нам во что бы то ни стало тоже надо приехать в Осику?

— Не совсем… Во всяком случае, я не жалею, что мы сюда приехали.

Мы остановились, и вокруг нашего газика тут же собралась большая толпа. Все знали Лику Ороша в лицо. Многие знали и сопровождающего нас Гынжа. Нашлись знакомые даже у водителя. Так что нам не нужно было объяснять, кто мы такие и зачем пожаловали. Глядя на окружающих нас крестьян, я подумал: не очень-то они рады нашему приезду… Впрочем, я не видел и признаков недовольства. Я видел равнодушные лица. Да, да, вот еще одно серьезное препятствие, которое нам предстоит преодолеть: равнодушие.

Один крестьянин все же спросил:

— Зачем вы к нам пожаловали, товарищи?

— Хотим поговорить, — ответил Орош.

— Так, так… Это хорошо. У нас тоже найдется, что вам сказать. Хорошо бы вам выслушать, что мы скажем, прежде чем вы сами начнете говорить. Так-то.

Эти слова послужили сигналом для других. И они заговорили все сразу:

— Что ж это такое делается, товарищи? О чем вы только думаете? Почему не освобождаете нас от перчепторов? [11] Налоговый инспектор. От бояр мы уже как будто избавлены, но что нам делать с перчепторами? Они отбирают у нас последние пожитки. У многих отобрали миски, кастрюли, лохани, даже ложки… Вы дали нам землю, товарищи. Это хорошо. Это справедливо. За это вам спасибо. А что нам делать-то с землей? Нам же нечем ее обрабатывать. У нас нет ни лошадей, ни волов, ни семян. У нас ничего нет! Вы же это знаете, товарищи. Почему вы не даете нам лошадей? Почему не выделяете семян? Почему не посылаете плуги?

Мы слушали молча. Видя, что им не возражают, крестьяне продолжали:

— Пошлите нам плуги и трактора! Выделите нам семян. Если вы и в самом деле наши товарищи, выделите нам кирпич, стекло, лес… Власть теперь у вас. Власть у коммунистов. Почему же вы медлите?

Лику Орош сделал знак, что хочет говорить. Люди замолчали. И Лику Орош спросил:

— Это правда, что здесь побывал на днях боярин Цепою? Был он здесь, в Осике, или не был?

— Был! Да, был! Ну и что же? Какое это имеет значение, был он или не был? Теперь у нас свобода: каждый может ехать куда хочет. Боярин Цепою имеет полное право приезжать сюда. А почему ты нас спрашиваешь, секретарь? Ты и так хорошо знаешь. У тебя всюду есть свои люди, и они тебе докладывают. Говорят, тебе докладывают не только о том, что мы делаем, но и о том, что мы думаем.

Орош улыбнулся.

— Да, вы совершенно правы, — начал он после того, как все замолчали. — Вы совершенно правы, когда говорите, что боярин Цепою имеет полное право приезжать к вам, в Осику. А я имею право знать обо всем, что происходит в уезде. Тем более что это нужно не мне лично, а нашей партии. Разве партия не имеет права все знать?

В толпе раздались смешки. Кто-то сказал:

— Если б партия знала всю правду, оно, может, и лучше вышло бы. Но многие из нас опасаются, что партия как раз не знает правды. Под видом правды партии подсовывают что-то такое, что лишь похоже на правду. Все это не так просто…

— Да, — подтвердил Орош. — Все не так просто. Я не отрицаю, что некоторые активисты могут ввести партию в заблуждение. Но партия умеет отделять ложь от правды, в этом можете не сомневаться. Партия умеет это делать точно так же, как вы умеете отделять зерна от плевел.

— Зерна от плевел, говоришь? Мы уже давно не видели зерен, смешанных с плевелами, мы и не стали бы их отделять. Мы бы слопали и то и другое.

Один крестьянин неопределенного возраста, с живым и насмешливым лицом протиснулся к нашей машине и сказал:

— Зерна видишь… И плевелы видишь глазами. Так ведь? Так. А правду? Эге! Это дело потруднее. Увидеть правду и отделить ее от лжи — это посложнее.

— Да, это сложнее, — подтвердил Орош. — Но это возможно. Вот, к примеру, господин Цепою. Насколько мне известно, он обещал вам рабочий скот, и плуги, и многое другое. Он даже обещал вам денег. Теперь, когда он чувствует, как говорится, нож у самого горла, он готов на любые обещания. Только бы вы отдали за него свои голоса.