Захария Станку - Ветер и дождь

— Могу рассказать вам всю свою жизнь, и вы убедитесь, что я всегда был безупречно честным человеком и не нарушал морали. В молодости я был очень беден. Впрочем, молодые не замечают бедности. Когда молод, то разгуливаешь по улицам, засматриваешься на хорошеньких женщин и надеешься на будущее. Должен вам сказать, что я уже тогда был очень хорошо одет. Что там у тебя в кошельке, ведь не видит никто, а костюм, рубашка, галстук, ботинки — это бросается в глаза. Знаете поговорку: по одежке встречают… И вот я строил планы, как разбогатеть. И господь бог — все ведь от него, и хорошее и плохое, хотя плохое все-таки, наверное, не от бога, а от людей… — так вот, господь бог послал нам мировую войну. Первую мировую войну. Потом господь бог сделал так, что война кончилась. Немцы покинули Бухарест, и пришли французы. По-французски я, конечно, разговариваю довольно прилично, поэтому сразу же отправился во французскую комендатуру. На улицах — шум, кричат приветствия, люди радуются, что война кончилась. А я говорю самому себе: пусть радуются и устраивают манифестации. Мне это ни к чему. Зачем мне ходить на манифестации, где все давят друг друга? Помнут тебе костюм и еще, не дай бог, наступят тебе на бантик новых туфель. Тогда носили туфли с пряжкой-бантиком… Лучше-ка я пойду в комендатуру. Ведь солдаты, которые прибыли в Бухарест, должны чем-то питаться… И вот я явился в комендатуру, прошел в кабинет к главному французскому начальнику: «Что вам нужно? Мясо для солдат? Могу продать вам мясо — я скототорговец!» Выяснилось, что это им как раз и нужно…

Я перебиваю его:

— А вы и в самом деле занимались торговлей скотом?

— Ничего подобного! Коров я видел только из окна вагона, когда случалось ездить поездом. А что? Разве нельзя торговать скотом, не будучи специалистом? Главное — получить заказ. И я его получил. Комендатура подписала со мной контракт на поставку мяса для всех французских войск, находящихся на территории Румынии. Я взял копию договора и отправился домой. Дома я обнял жену и расцеловал ее.

— Что случилось? — удивилась она. — Ты сошел с ума? Или выиграл в лотерею? Что-то я не слыхала ни о какой лотерее. Наверно, ты все-таки свихнулся.

Я показал ей контракт.

— Ну и что? — спросила она. — Бумажка, как все бумажки.

Контракт был написан по-французски. Я совсем забыл, что моя жена не знает французского. И я объяснил ей, что это за бумажка.

— Ладно, — сказала она. — Садись обедать, уже поздно…

Теперь мне показалось, что она сошла с ума.

— Обедать? Этого еще не хватало! Разве у меня есть время обедать?

Я приказал ей тут же обыскать все ящики и все карманы — надо подсчитать, сколько у нас денег. Выяснилось, что у нас осталось всего-навсего сто восемьдесят лей.

— И с этим капиталом ты хочешь начать крупную торговлю? — спросила жена.

— Нет, — сказал я. — Но этих денег мне наверняка хватит на то, чтобы заплатить извозчику. Когда занимаешься коммерцией, нужно, чтобы у дверей тебя обязательно ждал извозчик. Это производит хорошее впечатление.

Я надел свой лучший костюм, нанял на целый день извозчика и отправился искать компаньонов, располагающих капиталом. Словом, уже к вечеру у меня было все необходимое, включая и специалистов, разбирающихся в торговле скотом. И дело пошло. Я заработал столько, что мне хватило потом на всю жизнь. Еще и сегодня я живу на деньги, заработанные тогда. Мои компаньоны распорядились по-разному: одни вложили деньги в другие предприятия и прогорели, другие построили себе роскошные апартаменты. Я не сделал ни того, ни другого. Зачем мне собственные апартаменты, если можно снимать квартиру? Я вложил свои деньги в золотые монеты. Они надежно спрятаны. Даже жена не знает, куда я их припрятал.

Я попытался испортить ему настроение:

— Вы, кажется, говорили, что у вас больное сердце?

— Я сказал, что у меня больное сердце?

— Да, вы это сказали.

— Ну и что же? Предположим, что у меня действительно слабое сердце. Что же из этого следует?

— Если у вас больное сердце, с вами может случиться удар. Что тогда будет с вашей семьей? Как они узнают, куда вы спрятали золото?

— Вы хотите сказать, что я могу умереть? Но я вовсе не собираюсь умирать!

Мне нравится его оптимизм. И я уже жалею, что пытался испортить ему настроение. Мне хочется исправить свою ошибку, я предлагаю ему чашечку кофе.

Пока он пьет кофе, я говорю:

— Насчет ваших финансовых дел мне все ясно. Ни один честный человек — разумеется, в буржуазном понимании этого слова — не может вас ни в чем упрекнуть. Но… с точки зрения вашей нравственности, дело как будто обстоит несколько иначе. По-моему, ваше лицо мне знакомо: я, кажется, не раз встречал вас в бухарестских ресторанах и всегда в обществе хорошеньких женщин.