Андрей Углицких - На окраине Перми жил студент ПГМИ

В итоге получилось, примерно, следующее:

— Уважаемая Елизавета Николаевна! Да, я допустил большую ошибку, изначально проявив халатное отношение к анатомии.

Случилось это по ряду обстоятельств, не имеющих отношения к анатомии, обстоятельств, о которых я сейчас не хочу даже говорить. Скажу лишь о том, что причина состояла в том опасном заблуждении, что можно чего — то добиться не ценой собственных стараний и усилий.

Я признаю, что я очень виноват и безусловно должен быть наказан за это. Но скажите, уважаемая Елизавета Николаевна, разве то, что я пережил за эти недели и месяцы, само по себе не было уже достаточным наказанием для меня?

Профессор внимательно слушала. Не перебивала. Я продолжал:

— В ходе подготовки к переэкзаменовкам, особенно к сегодняшней, я очень много передумал, пережил и прочувствовал! Я ощутил впервые за все время изучения анатомии человека насколько совершенно и одновременно уязвимо человеческое тело, насколько хрупко его существование.

Еще я открыл для себя красоту науки о строении человеческого тела, ее эстетическую продуманность и завершенность. Возможно, вы скажете, что это не самое большое открытие в жизни, которое я совершил! Но я его уже совершил и сам по себе этот факт крайне важен для меня! Поэтому, я очень прошу вас не лишать меня возможности делать подобные открытия впредь!

Вы, конечно, вправе поставить мне любую оценку, но прошу вас задать мне какие — то дополнительные вопросы, чтобы лично убедиться в правоте сказанного мной!

Я не знаю, сколько времени продолжалось томительное ожидание ответа. Показалось, что вечность! Почти физически я ощущал как сложно сейчас профессору принять какое — либо решение. Наконец Оленева сказала:

— Не подумайте только, что вы смогли кого — то здесь разжалобить, молодой человек. Все, что вы сейчас произнесли, мы здесь, на кафедре, слышим почти ежедневно!

Но и не дать человеку ни одного шанса — также не по правилам. Поступим так: я задаю несколько дополнительных вопросов. Если вы на них отвечаете, я на законном основании ставлю вам положительную оценку, если же этого не произойдет — тогда не обессудьте…

— …

— Расскажите о третьем желудочке мозга… Где он расположен, чем образованы его стенки, для чего он существует?

«О, третий желудочек мозга — я так люблю тебя! Я люблю все твои стенки, все твои анатомические образования, все особенности твоего божественного строения!»

Воистину, это был знак неба! Ведь, не далее, чем за час до экзамена я повторил эту тему еще раз, от «А» до «Я»! И поэтому буквально «отбарабанил» ответ подробно, ни разу не сбившись…

— Неплохо… А что вам известно о паутинной (арахноидальной) мозговой оболочке?

И на этот вопрос ответ мой был адекватным и полным…

Третий вопрос профессора Оленевой касался анатомии лицевого нерва. И на него экзаменатор получил четкий, едва ли не исчерпывающий, ответ.

Не говоря ни слова, Елизавета Николаевна поставила «удовл.» в моей зачетке:

— До свидания, Углицких. Мой совет — учитесь лучше! И не попадайте, пожалуйста, больше в подобные ситуации…

— Спасибо!

Меня шатало от счастья, когда я вышел из аудитории в коридор, в котором ожидали своей очереди несколько моих товарищей по несчастью.

— Сдал! — радостно закричал я. — Сдал!!

Не знаю, что это было: победа ли, с привкусом поражения, поражение ли, ставшее внезапно, в одночасье, победой, но это случилось, ЭТО — БЫЛО!

Таков финал истории, буквально терзавшей меня в течение нескольких невыносимо долгих и трудных недель конца 1973 — начала 1974 годов.

Считал и считаю случившееся заслуженным уроком. Ударом по моему легкомыслию, недальновидности, несобранности, по моим наивности и верхоглядству.

Несмотря на то, что у кого — то из читателей может сложиться впечатление, что я, мол, более склонен винить в произошедшем какие — то внешние обстоятельства и факторы, уверяю, что на самом деле это не так. Понятно, что корень зла — именно во мне и ни в ком больше, абсолютно ясно, что первопричиной всему были именно мои ошибочные действия и установки.

Скажу также, что время от времени каждый из живущих на Земле подвергается разнообразным искушениям. «Жизнь прожить — не поле перейти» — гласит пословица. Не всякий человек способен противостоять этому злу. Не стал, увы, исключением из правила и я, попавшись на очень простой, если не сказать, примитивный крючок.