Андрей Углицких - Житие Углицких. Литературное расследование обстоятельств и судьбы угличского этапа 1592-93 гг.

Фотограф Андрей Клавдиевич Углицких

Фотограф Ольга Ивановна Стенина

Редактор Андрей Клавдиевич Углицких

© Андрей Клавдиевич Углицких, 2017

© Андрей Клавдиевич Углицких, фотографии, 2017

© Ольга Ивановна Стенина, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4483-8799-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мама

Моя мама, Углицких Людмила Николаевна (1928—2003), уроженка города Вязники, что на Владимирщине, начала эти дневниковые записи на рубеже тысячелетий, когда перелом шейки бедра лишил ее возможности выходить из дома и активно работать. Учительница математики, что называется, «от Бога», пыталась заняться «домашним учительством» – репетиторством, но без особого успеха. Страна, сама едва начала приподниматься, привставать со своего почти что смертного одра и у граждан ее, которым не платили жалованья, не оказалось лишних средств для надомного обучения детей.

Вопреки пессимистическим прогнозам врачей (неправильно сросшийся перелом), мама не сразу, но встала. Сначала на костыли, а вскоре и вовсе начала обходиться без них – просто держась за спинку стула и понемногу передвигая его в нужном направлении. Потом была палка. На следующем этапе матушка научилась перебираться через крутой высокий порожек из комнаты на балкон, сполна освоив технику высотных «балконных прогулок». Труднее всего ей было с выходами туда, вниз, на землю, на настоящую, «Большую землю». Лифтов в пятиэтажках никогда не ставили. А спуститься по лестничным пролетам с четвертого этажа на первый требовало неимоверного мужества. А уж подняться: одной, без посторонней помощи, просто невозможно!

Конечно, маме помогали. Особенно, брат Алексей и его дружное семейство: супруга Венера, сыновья, дочь. Я же жил в Москве, и не имел возможности часто бывать в Перми.

В один из приездов я попросил маму записать для нас, потомков, историю своей жизни. Как сможет, чем сочтет возможным, нужным, важным поделиться. Долго сомневалась, всё не начинала: «Да зачем? Кому это надо?». Но – написала.

В 2003 мамы не стало.

Почти ничего не правил в столь важном и дорогом для меня матушкином «мемуаре», желая, чтобы стиль и характерный язык сохранились в оригинальном первозданном виде. Позволил себе лишь необходимые комментарии, и то – там, где был уверен точно, что имею право.

Но с дневника маминого началось все: и попытка разобраться в том, кто такие Углицких и откуда взялись они на Урале? Чем жили – были, каково досталось им…

Все, словом…

1928 год: Голодный год, маме 1 1 Маминой маме, моей бабушке, Оле Александровне Курановой. группой собрали на мои родИны 1 кг масла. Старые лозунги – на пеленки. На моем свидетельстве о рождении штамп: «получено 3 метра на пеленки».

1932 год: Все еще голод. В магазинах за всем громадные очереди вплоть до 1936 года.

1936 год: Выборы: Дворец украшен, люди поют, пляшут. Нас в школе кормят. Стакан чаю и маленькая булочка с розочкой из масла.

1937—1938 года: В магазинах все есть. Куда девались очереди? Во дворце культуры (а это рядом с моим домом) работают кружки, студии. Для младших рассказывают сказки, читают книги. Очень хорошая театральная студия (молодежная). Летом с ребятами работают во дворах пионервожатые: играют, водят в лес, учат составлять гербарии.

1939 год: Война с белофиннами. Снова в магазинах ничего нет. Хлеб распределяют по едокам и продают (развозят) по подъездам по 500 грамм на человека. На нашем мешочке – фамилия и пять человек. И так у всех.

1940 год: Ездили в Ярославль на поезде школой на три дня в летние каникулы. Ходили в театр имени Волкова, смотрели «Эсмеральду», потом нас водили в собор – смотреть маятник. Перед войной в Рыбинске было плохо с продуктами – ездили в Москву.

1941 год: Впервые, после пятого класса поехала в пионерский лагерь. Там и застала меня война. Вернулись в комендантский час, ждали на вокзале до утра, кругом темень – светомаскировка. За домом рыли щели, и по тревоге все бежали туда. Окраины Рыбинска бомбили, но к авиамоторному заводу (а мы жили прямо у завода, день и ночь – рев испытуемых моторов) наши истребители не допускали немецкие самолеты. Отгонят – отбой, и снова за работу, за учебу.