Надежда Днепровская - Визави французского агента

— Не горячись! Просто так хотелось бы собраться нашей компанией! По тебе скучают…

— Надежда… — вздохнул Марсель. — Она мне снится, я обнимаю ее, согреваю, ей холодно в моих снах. Я виноват перед ней… А просыпаюсь с мокрыми глазами, понимая, что это только сон и что, конечно, ничего в реальной жизни не сбудется… Есть ли жизнь после любви? Вне любви? Не знаю, не могу найти ответа.

— Эх, Пьеро! Вы оба ненормальные, носите эту случайную любовь, как занозу, мучаетесь! Забудь эти твои сны и твои слезы! И твою придуманную вину! Ты пережил это, а теперь забудь, потому что двадцать лет — это слишком много…

— Забыть? Я без этой сладкой боли жить не смогу, смысла не будет в этой жизни!

Ольга не все поняла из разговора двух друзей, но передала, что имам Мансур, которого еще называют имам Абъяд, не имеет возможности приехать в Москву.

Ольга занималась садом, цветами, танцами, чем угодно, но заниматься дочерью у нее не было сил. В ее понимании хорошая мать — это строгая мать. Самое большее, на что ее хватало, — это разбудить Софи утром, сделать несколько строгих замечаний, ну и на ночь поцеловать, пожелать спокойной ночи. И чем строже была Ольга, тем меньше Софи ее слушалась.

Бернар же всячески баловал Софи, покупал ей красивые платьица, всякие сладости, катал ее на спине, и она слушалась каждого его слова. А уж Мансура девочка слушалась беспрекословно. Как-то он взял ее с собой в Йемен на неделю, показал ей красоты этой бедной арабской страны. А когда вернулись, все руки Софи были покрыты изысканными узорами. Ольга пришла в ужас, но оказалось, это хна, которая сошла через несколько дней к огорчению девочки. Почему-то имам принимал горячее участие в воспитании Софи.

Однажды, когда Бернар отсутствовал больше двух недель, Ольга принялась разбирать бумаги в его кабинете и обнаружила сирийский паспорт Бернара, где была его фотография, но другое имя. Это ее насторожило, и на всякий случай она сообщила об этом. Уж больно боялась его потерять.

Начальство в Москве объявило ей благодарность за бдительность, хотя она думала, что ей, наоборот, попадет, поскольку она опять лезет не в свое дело. Через месяц на одной прогулочной яхте, где проходила какая-то очередная встреча с нужными людьми, произошел пожар. Людей спасли, но все документы погибли. Бернар был сильно расстроен, но Ольга так и не смогла понять почему.

В Тартусе, где обитала Лиля и где был так называемый пункт материально-технического обеспечения российского военно-морского флота, Бернар ездил каждую неделю на выходные. Потом у Лили родился мальчик, Бернар поселился там, а выходные достались Ольге.

Будние дни Ольга проводила с Мейсун, с дочкой которой подружилась Софи. Она многому научила Ольгу, у нее, как и у Ольги, были еще две дочери, кроме Варды, десяти и восьми лет. Мейсун, отвечая на ее жалобы, что муж редко балует ее своим вниманием, говорила:

— Мужчины как дети, их Аллах любит! И не жалуйся… Я, например, тебе завидую, у меня скоро опять будет ребенок, а ты свободна, можешь делать что хочешь.

Мейсун научила Ольгу специальным упражнениям, которые укрепляли мышцы малого таза и помогали женщине доставлять максимальное удовольствие мужчине.

Бернар не замедлил это оценить и вернулся к Ольге, но все равно его постоянные разъезды и переговоры не давали Ольге зажить нормальной семейной жизнью, о которой она мечтала.

Не все у Бернара получалось удачно, некоторые договоренности не были достигнуты, но до 1992 года российско-сирийский товарооборот дошел до одного миллиарда долларов и включал нефть и хлопок, которые поставлялись в погашение задолженности. А уже с середины 1993 года Сирия в одностороннем порядке прекратила расчеты по кредитам, предоставленным бывшим СССР. Было много и других сложных дел, в которых он принимал участие 24.

Бернар и Ольга прожили в Сирии почти до 1994 года.

Все это время в России бурлил просто адский котел всяческих политических и военных событий. Образовалось множество партий и движений, а август 1991 года и последовавший за ним ряд мер устранили влияние КПСС. Кровавые конфликты в Прибалтике, Нагорном Карабахе, Ферганской долине, Приднестровье, Крыму, в Чечне… продуктовые талоны, гуманитарная помощь…

Зато Ольга ни в чем себе не отказывала, ей понравилось иметь деньги. В Сирии их тратить было некуда, и она посылала матери посылки, деньги, уговорила ее переехать к сестре в Ленинград, а квартиру в Москве сдавать. Она покупала золотые украшения и тоже отсылала матери, но уже с дипломатической почтой. Ольга видела по телевизору забастовки шахтеров, обнищание людей и старалась как-то обезопасить себя. Для большинства советских людей это были очень трудные времена, когда зарплату выдавали продукцией (посудой, тканями, металлоизделиями), а то и вовсе не выдавали месяцами.