Надежда Днепровская - Визави французского агента

Валера, пройдя курсы классического массажа, устроился работать в баню по вечерам, после школы. То есть, чтобы можно было учить детей и не умереть с голоду, нужно было работать где-то еще. До сих пор не понимаю, почему мы не ушли из школы.

Вокруг рассуждали о демократии, о гласности, о перестройке, многие поверили в эти красивые слова, боролись за «права человека», за «свободу слова», а мы просто жили свою жизнь, беспокоились о близких, помогали друзьям, учили детей.

Марсель постепенно исчез из моего сознания, что-то такое нежное едва теплилось в душе, и только…

В августе 1991 года я, окончательно замерзнув на нашей летней дачке, когда ночью было только градусов восемь тепла, решила уехать с детьми в Москву. Встав пораньше, мы за завтраком слушали по радио о каких-то танках, но я решила, что это просто радиоспектакль, и мы без приключений добрались до дома, где весь день по телевизору показывали «Лебединое озеро». Оказалось — государственный переворот!

Намного хуже было в октябре 1993 года, тогда стояла прекрасная, солнечная осень, и мы отправились на дачу сажать озимый чеснок. А когда приехали поздно вечером, позвонила подруга и спросила, поведу ли я сына в школу.

— Почему нет? — ответила я. Мы редко смотрели телевизор и тогда даже не догадывались о тревожной ситуации.

Наутро Валера с сыном отправились в школу — один учить, другой учиться. А я отвела дочку в детский сад. Надо сказать, что жили мы недалеко от Белого дома…

В 11 часов мне позвонили из детского сада и попросили забрать ребенка. Я пошла и забрала Лизоньку… мы пошли вдоль сквера домой, мимо солдат с автоматами, которые стояли через каждые 50 метров. Я беспокоилась за своих мужчин, но они вернулись уже к обеду, усталые и вымазанные, им пришлось добираться до дома через железную дорогу и кладбище — транспорт уже не работал.

Потом мы сидели у телевизора и наблюдали за обстрелом Белого дома. Меня тогда удивило, что при каждом выстреле танка слышится два удара, но потом поняла, что сначала я слышу звук из телевизора, а второй с улицы. Через двор время от времени пробегали автоматчики… Валера не захотел прятаться дома, ведь на наших глазах творилась история:

— Такие события! Я хочу увидеть их сам! — И ушел к Белому дому, а я осталась дома с детьми. А когда позвонили в дверь, я испугалась, но все же открыла.

Как откажешь в помощи, если о ней просят? Вошла женщина с дочерью лет пятнадцати, бледные, трясущиеся:

— Там, во дворе, застрелили мужчину!

— В нашем дворе?

— Да!

Я, осторожно отодвинув штору, выглянула в окно — напротив, у подъезда, лежал человек. Я предложила им водочки, чтобы немного снять напряжение. Оказалось, они из любопытства приехали посмотреть на обстрел Белого дома, а тут, оказывается, еще и снайперы на крышах… Время от времени через наш двор пробегали солдаты с автоматами, потом я увидела двух военных у трупа, а поздно вечером там уже никого не было.

Мамаша с дочкой просидели у меня около часа и затем, притихшие, ушли.

Когда волнения уже были позади, мы ходили смотреть следы от пуль на телефонных будках, на стенах, а вскоре Белый дом был обнесен высоким чугунным забором.

Зимой неожиданно позвонила Ольга, рассказала, что теперь она живет в Петербурге (Ленинград стал называться Санкт-Петербургом), что вряд ли в Москве будет скоро, спрашивала, чем может помочь…

А чем она могла помочь? На жизнь хватало, я вновь начала работать над картинами. Я отказалась от помощи.

Несколько раз на ипподроме я встречала Бернара, который приезжал из Петербурга повидаться со мной. Когда увидела его на трибунах, то просто не обратила на него внимания, только когда он окликнул меня, я с трудом узнала в смуглом бородаче Бернара. Он располнел, но это его не портило, двигался он по-прежнему стремительно и, как всегда, сыпал шуточками и комплиментами.

— Мадам, стоило вас надолго оставить, как вы расцвели особой чувственной красотой, — говорил он, целуя меня в щеки.

— А ты так изменился, я тебя и не узнала! Богатым будешь!

— Буду, буду, никуда не денусь! Уже богатый! Хочешь, денег дам?

— Зачем? Ведь деньги нужны на что-то, а мне ничего не надо.

— Ладно, не обижайся, просто сейчас так говорят «новые русские».

— Да знаю я! Лучше расскажи, как Софи, как Ольга?

— Да все нормально, только крутиться приходится так, как не надо было даже в юности. Сейчас в России как в гангстерском Чикаго, страшно интересно, теперь часто вместо всяческих тонких политических интриг легко и просто отстреливают соперников и конкурентов. Это очень увлекательно! Адреналин просто кипит! Все обогащаются, нет никаких запретов! Один Дудаев столько денег дал, ты даже не представляешь!