Таня Д Дэвис - Англо-русский роман

18 января после обеда зашла Катя. Окинув профессиональным взглядом чуть опустившийся беременный живот подруги, она сказала:

— Всё, Котова, срочно собирайся, поехали.

— Куда поехали?

— Куда-куда, в роддом естественно.

— Так ещё рано, у меня срок через неделю.

— Ты, я вижу, на старости лет совсем чутье потеряла. Давай, собирайся быстро, жду в машине, — приказным тоном завершила разговор Катя.

В клинике на Пироговке их уже ждала Светлана Владимировна, приехали как раз вовремя, еще в машине у Тани начали отходить воды.

— Ой, Катя, я тебе, кажется, салон испачкала, — виновато сказала она.

— Новую машину купишь, — резко ответила Катя, — дура ты Котова, вот о чём ты сейчас думаешь? Человеку рожать, на ребёнке сосредоточиться надо, а она «машину испачкала». Давай уже в родовую, сосредоточься.

— Ты только Дэвиду не говори, не надо его раньше времени беспокоить.

— Офигеть, — только и смогла возмущённо выдохнуть Катя.

Передав Татьяну в надёжные руки опытной Светланы Владимировны, первое, что Катя сделала, это сразу же набрала Дэвида, нечего ему в офисе отсиживаться пока ему тут ребёнка рожают. Примчавшийся через час Дэвид попытался пройти в родовую, чтобы сказать Тане, что он здесь, с ней рядом, но, помня просьбу подруги, Катя его отговорила.

— Не нужно тебе туда. У Тани схватки, а роды процесс не из лёгких, как ты понимаешь, так что сиди и жди, можешь прямо здесь в коридоре.

Легко сказать «жди», а как можно спокойно сидеть и ждать, когда постоянно слышишь крики, даже не крики, а вопли какие-то нечеловеческие, похожие то ли на звериный вой, то ли на завывание ветра. (В коридор, где по совету Кати остался сидеть Дэвид, выходили двери сразу трёх родовых палат, поэтому звуки, понятно, были соответствующие). «Неужели это Таня так кричит? Нельзя, невозможно, так кричат только под страшными пытками», — подумал Дэвид и совершенно непроизвольно обратился к Богу, забыв о своих атеистических принципах. «Господи, помоги, господи, сделай так, чтобы с Таней и ребёнком всё было хорошо, прошу тебя, пусть всё будет хорошо, пожалуйста. Я всё сделаю, как ты хочешь, даже покреститься согласен, в храме на Воробьёвых горах, как Таня и хотела, сына обязательно окрестим, только помоги ей сейчас, помоги, пожалуйста».

Время остановилось, Дэвид не мог успокоиться, он то сидел, то ходил по коридору, то смотрел в окно: на улице стемнело, в свете фонаря кружились белые хлопья снега. Он взглянул на часы: 11 вечера, через час наступит 19 января, его сорок пятый день рождения. Наконец из родовой вышла Катя.

— Ну что, всё? — умоляюще поднял на неё глаза Дэвид. Он выглядел таким бледным и потерянным, что Катя подумала: «надо же, как переживает, не совсем бесчувственный оказывается, и куда только его английская сдержанность подевалась».

— Нет ещё, процесс длительный, но идёт нормально. Жди.

— Катя, знаешь, ты прости меня, пожалуйста. Прости.

— За что? — удивлённо спросила Катя.

— За всё прости, ты Танина подруга, она тебя очень любит, а я иногда по отношению к тебе не прав бываю, прости. И спасибо тебе.

— Да за что?

— За то, что Тане помогаешь, за дочь, я знаю, что это ты Танюшу фактически спасла, мне Таня рассказала. И вот теперь за сына, вовремя Таню сюда привезла.

— Ну, Дэвид, ты даёшь, — удивлённо сказала Катя и подумала: «Оказывается, вовсе он и не бесчувственный, права Танька, нормальный мужик».

В 00 часов 30 минут 19 января на свет появился новый человек: англо-русский мальчик Тимоти-Тимофей. Дэвиду разрешили пройти в родовую, и он увидел картину, которую не забудет никогда: на груди уставшей от трудных родов, но бесконечно счастливой Тани лежал и требовательно покрикивал маленький красный человечек, его сын Тимоти Баркли. Отцовские чувства проснулись сразу: как только ребёнка запеленали, Дэвид попросил, чтобы ему разрешили взять Тима на руки. Непередаваемое ощущение родного тепла новорожденного, ничто не может сравниться, словно держишь в руках своё новое воплощение.

— Ну и папаша, прямо как мадонна с младенцем, — с нескрываемым умилением сказала пожилая акушерка. — Всё уже, хватит, будет ещё время налюбоваться, дайте младенцу и роженице отдохнуть. Думаете, выход на свет божий лёгкое дело? Нет, труд это, великий труд, устали оба, пусть отдохнут.

Спустя три дня счастливый Дэвид привёз Таню и новорождённого Тимофея-Тимоти домой в подмосковный коттедж. Все — Танюша, мальчики, баба Катя, сестра Лиза приняли нового члена семьи с нескрываемым восторгом. Конец января — февраль пролетели в радостных хлопотах, жизнь семьи Котовых-Баркли постепенно возвращалась «на круги своя». В конце февраля, когда новорождённому Тимофею — Тимоти исполнилось пять недель, наблюдавший Таню врач сказал, что организм после родов восстановился и можно вернуться к полноценной сексуальной жизни, добавив, что из-за её женских проблем четвёртая беременность наверняка была последней и Таня вряд ли когда-нибудь ещё сможет стать мамой. Казалось, всё складывается как нельзя лучше: отныне можно было спокойно наслаждаться «неземной страстью» не опасаясь забеременеть, однако Таня восприняла всё по-своему.