Александр Строганов - Стравинский

Как ни крути – здесь все русское. Или это я иначе не умею? У тебя не складывается такое впечатление? Не люблю прямых аналогий. Послушай, а ты, случайно адресом не ошибся?

Наши друзья в Мексике – они танцуют – выходят за кулисы и им тут же дают кислородную подушку. Они дышат и снова бегут танцевать. В газетах была напечатана замечательная вещь: умер русский писатель Толстой, который был известен своим талантом . 21

И всё.

Ворожба.

С ума я с тобой сойду. Скучный человек. До чего же ты скучный человек. Битый час тебя развлекаю, ты – ни слова. Или ты говоришь, а я не слышу? Не секрет, что я глух от рождения. Точнее, для всех секрет, но мы-то с тобой знаем. Или для тебя это – открытие. Ну, прости. И все равно, мог бы проявить учтивость. Хотя бы сделать вид, что не знаешь. Или не хочешь верить. Такую музыку как у меня мог написать только глухой от рождения композитор. Глухонемой. Как я. Нравится тебе моя музыка? «Свадебку» слышал? Жениться тебе надо, вот что я тебе скажу. А из меня вышел бы отменный шпион. Или кот персидский. Персидский – это чтобы тебе угодить, Тамерлан.

Имя Ионы упомянуто мной не случайно. Я чувствовал, что рано или поздно он появится. Просто обязан был появиться. Дело в том, что Иона и Стравинский имеют много общего. Иона и Стравинские. Не исключено, что на фотографии пророка, когда такое было бы возможным, могли бы обнаружиться черты Сергея Романовича или Игоря Федоровича. Иона совершил удивительное путешествие во чреве кита и Стравинские, изволите видеть, путешествуют каждый в своем ките. Но главное, что объединяет наших героев – редкий талант укрощать мутные потоки случайных смыслов, обращая их в узоры и просветы когда кровь черна и запах черен, рыбы плачут грязью, а затворники спешат сокрыться в своих отражениях.

Хроматическая гамма. Или хроматическая же аберрация. Цинк.

Для Ионы подобрал осень. Или весну. Или осень. Один из провисших дней вне времени и пространства. Представьте себе некую таверну. Скажем, таверну Филиппа, почему нет? Предположим в Ниневии. Или в Бокове, не все ли равно. Нет, всё же в Ниневии. Место известное, в Писании обозначено, приметами располагает и так далее. О Бокове в Писании ни слова. Хотя в Писании всё о Бокове.

Клёц!

Таверна Филиппа – это такое крохотное неопрятное помещение с мутными стеклами и липкими столиками. В интерьере преобладают желтоватая и коричневая мелодии, от чего посетители забегаловки кажутся золотистыми. Даже некогда белые одежды тучного Ваала отливают бронзой. За окном монотонно и вечно шелестит дождь. Сочатся и шипят, подрагивая, светильники, им в унисон искрит проводка в доме напротив.

Ваал присматривает за дождем. По крайней мере, кажется, что присматривает за дождем. На самом деле, не исключено, смотрит в окно просто так. В окно или на окно. Ваал находится в отдалении, так что с уверенностью сказать трудно. Пума спит. Если бы он не спал, можно было бы обнаружить его глаза. В них нет прыжка. Скорее обреченность. Почему Пума?

В данный момент Иона наблюдает за однообразными движениями протирающего посуду Филиппа. Складывается такое впечатление. На самом деле пророк тоже дремлет. Утомился, задремал. Наблюдал какое-то время, а затем утомился, задремал. Однообразные движения, известно, сон навевают.

Итак. Ваал наблюдает за дождем. Неподвижен. Как будто спит. Пума спит. Иона дремлет. Управляет сонным царством Филипп, монотонно протирающий посуду. Осень. Или весна. Или осень. Холодно.

Сам бы завалился, укрыт верблюжьим одеялом.

Голос Филиппа глух и монотонен, как и пассы его рук, как и сама его таверна, как и сам он. – Видишь ли, Иона, за то время, пока мы не виделись… а сколько мы не виделись?.. Одним словом, последнее время. Речь о нескольких годах, если я ничего не путаю. Где-нибудь о десятке лет. Может быть, несколько больше, годах о двенадцати, пятнадцати. Разные мысли посещали, не скрою. Океан, государство, Конец Света. Скучно. Прежде посещали и теперь посещают, не дают покоя. Мысли. Муть. Если эти волны в голове, звуки, обломки фраз и жужжание можно назвать мыслями. Правда иногда выстраивается целая фраза. Иногда две. Три – редкость. Чтобы четыре – такого не случалось. Не помню. Считаю плохо. Пальцы на руке сосчитать могу, но этого явно не достаточно. Хорошо, что к небу редко обращаюсь. Говорят, падает. Не верю. А ты?.. Прежде мыслей было больше. Когда – не помню. Может быть, в молодости? Не помню. Говорят, есть люди, которые умеют нянчить сразу несколько мыслей. Наверное, есть такие люди. Не исключаю. Наверное, ты – один из таких умников, Иона. Я бы не удивился, если бы мне о тебе такое сказали. Вообще неспокойно. Откровенно говоря, неспокойно. Слышишь меня? О чем думаешь, Иона?.. Разные мысли в голове крутятся? Много мыслей. Угадал? Угадал, угадал, со мной так тоже бывает. Только у меня они не стройные – рой. Пчелиный рой. Мыслями назвать трудно. Теряюсь, изумляюсь. Потерянный человек. Весь состою из фрагментов, осколков. Молодость и зрелось смешались как тушь с молоком. Как селитра с порохом. Склонен к саморазрушению и, как следствие, беспримерным безумствам. Лошадиное нечто. Безумствам и сумасбродствам в рамках одного, конкретно сумнящегося себя самого, дабы окружающих собою таковым не задевать и не смущать. Откуда, собственно, и внутренние осколки, и морок, и постоянное изумление. Изумляюсь. То и дело. Вот ты смотришь на меня, Иона, а мне так кажется, будто сквозь меня. Как будто неживой. Неприятно, честное слово. Ты смотришь на меня или у тебя глаза закрыты? Чему удивляться, когда перед тобой собрание фрагментов? Что на меня смотреть? Только расстраиваться. Милосердие тоже, знаешь, палка о двух концах. Ты это знаешь, и я знаю. Весь в клочках и дырах. Бездна, а не человек. На что тут смотреть? Но, лукавить не буду, все равно неприятно. Настораживает. У тебя такой взгляд… потусторонний. Когда смотришь сквозь предмет или, скажем, стену, взгляд потусторонним получается. Неживые так смотрят. Слушай, не помню, ты сквозь стены проходишь? Умеешь сквозь стены ходить? Прежде как будто умел. Или это был не ты? С годами как-то все смешалось. Раньше этот вопрос как-то не возникал, а вот теперь, поймал твой взгляд и задумался. Если бы я знал, что ты умеешь проходить сквозь стены, это многое объяснило бы. Прошелся бы, что ли? Хотя мне показывать не нужно, я всякого насмотрелся, с меня хватит. Мне показывать не нужно мне слова твоего достаточно. Я знаю, что врать ты не умеешь. Нет? И правильно. Утонул в словах. Как зверь. Как он. Ничего о нем не слышно. Наверное, и в живых уже нет. А мы вот живы. Я как будто жив. А ты? вопрос не праздный. А не хочешь – не отвечай. Молчание – золото. Кто это сказал?.. Тут неподалеку Корней живет, помнишь Корнея? Так вот, он теперь стал мастером по глазам. Он прежде бондарем был, помнишь? А теперь – мастер по глазам. Оживляет. Глаза оживляет. Если глаза не хватает – вставит. Или, предположим, обоих глаз нет. И так бывает. Пришпандоривает. Кажется, из бычьих яичек мастерит. Не уверен. Говорят, что из бычьих яичек. Что-то я не особо верю. Не представляю себе. Вообще он свих секретов не разглашает. Хорошо зарабатывает. Глаза у него как настоящие получаются. А нынче у многих глаза потухли. У иных, если обращал внимание, вообще отсутствуют. Глаза у человека – слабое место. Зеркало души, говорят. Кто сказал, не помнишь? Слабое место. И душа – слабое место. Я люблю теплые глаза. Холодных глаз не люблю. Осмысленные глаза люблю. Когда у собеседника взгляд осмысленный, сразу понятно, тебя слушают. Стало быть, ты не безразличен как соплеменник. Не обязательно советчик или, не ровен час, педагог. Может быть, просто сосед, да хоть случайный прохожий. Встретились, остановились, калякаем о том – сём, по сути, ни о чем. Нужно иногда отвлечься, отдохнуть. Работы много. Даже если, кажется, целый день ничего не делаешь, только языком чешешь – все равно устаешь. Бывает, к утру уже с ног валишься. А встретишь случайного человека, слово за слово, глядишь – отпустило, полегчало. И не обязательно выпивать. Встречный поперечный. Соплеменник. А для кого-то и больше, чем соплеменник. Это, Иона, намек, между прочим. Тебе мой намек… Я склонен к иносказаниям. С годами – в особенности. Притчи полюбил, намеки. Мне кажется – это мудрость проступает. Хорошо. Надоело в дураках ходить, честное слово. Хоть и трактирщик, а кое в чем толк знаю. А если и не знаю – виду не покажу. Простодушием пользуются, это ты лучше моего знаешь. Простодырости не прощают. Уже и не знаю, с какой стороны к тебе подойти… Встретишь такой осмысленный, то есть наполненный значением взгляд и понимаешь – слушает человек. Слышит, думает. На душе приятно, торжественно. Что он там услышит из сказанного тобой, понимает ли твои слова – не имеет значения, о чем думает – уже не так важно. Главное – взгляд осмысленный. Это обнадеживает… Ты – другое дело. Не могу понять, смотришь или спишь. Не в укор. Тебе лучше знать, как смотреть. Или не смотреть. Кто я такой, чтобы поучать?.. Господи, Иона, да при твоих-то подвигах и благодеяниях глаз можно вообще больше не открывать. Смысла нет после того, что ты повидал и видел. И где побывал, и в чем поучаствовал… Такое напряжение. Все, конечно, устали. Я немного моложе тебя, но и мне иногда хочется глаз не открывать, чтобы не видеть всего этого. Иногда думаю, закрыть бы, как ставни, и не открывать больше… Дождь уже неделю не перестает. Куда это годится?.. Сдается мне, у тебя скверное настроение. Что-то случилось? Что-нибудь случилось?.. Теперь каждый день что-нибудь случается. Или не случается, что тоже неприятно. И подозрительно. А оно, Иона, и раньше не легче было, если вспомнить, если сосредоточиться. Разучились сосредотачиваться. Сосредотачиваться, совершать усилия. Преодолевать, добиваться, грызть зубами… Крокодил. Вот вспомнился крокодил. К делу отношения не имеет, а вспомнился. Вопрос. Почему, зачем? На кой он мне? Ответ – по причине кромешного безволия. Кромешное безволие – еще одна примета нового времени. Согласен?.. Я всё такое, Иона, стараюсь забывать. Крокодилов, верблюдов. Иногда верблюды, бывает, вспомнятся. Идет бесконечный караван. Пыльные, безрадостные. Куда идут, зачем? Как, бывало, спросонья затеются, так идут целый день. Хочется сосредоточиться, хотя бы попытаться, а тут верблюды. Идут, идут, ни конца, ни края. Или вот дождь, опять же. Пыль и дождь – родня, не находишь? Муть. Как наша жизнь… Я всё такое, Иона, стараюсь забывать. Сразу же. Мне кажется, в этом смысле я на правильном пути. Что скажешь? Уж в чем, в чем, а в географии души ты толк знаешь. И в помыслах, и в речах разбираешься так, что равных тебе нет. Многие болтают просто так, вот я, например, а ты – никогда. Или молчишь, вот как сейчас, или, уж если говорить, говоришь со смыслом. Опять же, иносказания – твой конёк. Я свою любовь к иносказаниям и притчам, думаешь, у кого почерпнул? Всё у тебя, дорогой мой гость. Любовь к осмысленности. Но знаешь, Иона, смысл – такая штука. Иногда думается, уж лучше бы его и не было, этого смысла… Что-то я не встречал, чтобы возвращались с того света. Это намек. Рассекретил мой намек?.. Да, на такие вопросы лучше не отвечать. Здесь я с тобой полностью согласен. Но знаешь, не очень-то приятно, когда какого-нибудь человека долго-долго нет, а потом вдруг, раз, и вот он, пожалуйста, входит, садится, смотрит на тебя, как ни в чем не бывало. Откуда ни возьмись. Как тот крокодил, будь он не ладен. Является, как будто он только один день отсутствовал. Или два дня. Но не больше. Тот человек. Это я всё о том человеке. Не о крокодиле… Иносказание. Метафора. Догадался?.. О крокодиле забудем покамест. Он только мешает. Нескромно, конечно, но кое-каких высот во владении эзоповым языком достиг. Говорю «тот человек», некий уловный человек, а имею в виду вполне конкретного человека. Догадался о ком речь?.. Является, как будто он только один день отсутствовал, тот человек. Недолго, не больше двух дней. Догадался?.. Конечно, у каждого свое летоисчисление. За подотчетный период многое постиг, скрывать не стану. Но есть еще белые пятна, признаюсь. Чего-то могу и не знать. Знаю, безусловно, многое. Почти что всё. Нескромно, конечно, но факт… Знаешь, иногда приходит на ум, лучше бы не знал… Слухи, трёп, известное дело – таверна. Люди выпивают, языки развязываются. А я же целый день за стойкой. Так что осведомлен, как говорится. Но чего-то могу и не знать. Отсюда закономерный вопрос. Что же это такое, чего он не знает? я, то есть. Чего-то он явно не знает. Я, то есть. Интересно тебе, Иона, чего я не знаю? Что же это такое, чего он не знает, этот пройдоха Филипп? Интересно тебе? Не интересно, вижу. Ветошь. Так и есть. Я себе цену знаю, не думай… А все равно скажу. Ибо не выходит это у меня из головы. Например, теряюсь в догадках, откуда ты взялся? Вот откуда ты взялся, Иона? Молчишь? Где-то бродишь, ночуешь. Следовательно, тебя видели другие люди. Им-то уж ты наверняка всё рассказал. Рассказал? Рассказал. А мне, значит, не доверяешь? Интересно, чем это я заслужил? Все забыл, ты все забыл, Иона. Забыл? Забыл. А скажи, Иона, разве есть у тебя человек ближе меня? Мы же с тобой единоутробными братьями были. Фактически близнецами. Забыл?.. Понимаю. Ничего не объясняй, понимаю. Значит так нужно. Если хочешь, и я не буду вспоминать, напоминать. Забыть? Забыть. – Вздыхает. – Значит, так тому и быть. Сам не люблю навязываться. И когда навязываются, не люблю. Обидно немного, не скрою, но это пройдет. Ты меня знаешь… Встретились два малознакомых человека. Трактирщик и гость. Встретились и хорошо. Встретились и разошлись. Так? Так… А вообще, знаешь, не очень-то приятно, когда человека долго-долго нет, так долго, что ты невольно начинаешь думать, наверное, он умер, прости… Да, да. Прости… А потом начинаешь думать, наверняка он умер, прости… Да, да… И вдруг вот он, здрасьте пожалуйста, явился, прости. Открывает дверь, проходит, садится. Как ни в чем не бывало… Нет? Не хочешь?.. Ну, и оставим эту тему. Что я из тебя клещами тяну, честное слово? Даже неприятно, честное слово… А ты знаешь что, Иона, ты не обращай на меня внимания. Не нужен я тебе сто лет. И, правда, кто я такой? Кто я тебе, родственник? Болтаю так ни о чем. Это, знаешь, зачем я себе такое позволяю, и даже не особенно самому себе сопротивляюсь? Когда языком мелешь, время быстрее движется. А то, знаешь, порой кажется, что время остановилось. Даже не порой, а частенько возникает такое ощущение. Иногда кажется, как будто в трясине увяз. С тобой так не бывает?.. Ты за болтовню меня не суди, не нужно. Я сам себя наказываю за все такое. А, может быть, я болтаю потому что мне не по себе? Разве так не бывает? Предположим, человек не в своей тарелке. Скис, сдался. Мелочь какая-нибудь убила, глупость, загадка, нелепость, любопытство. Не мне тебе рассказывать. Умираем зачастую от какой-нибудь ерунды. На улитке поскользнулся, упал и разбился вдребезги! Защекотали. Косточкой подавился. Семечком отравили. Или проигрался, например. Или от любопытства почил, так тоже бывает. Апоплексический удар – и всё… Я ведь смолоду-то играл. Азартен был. Очень. Потом поостыл… Скажу от чистого сердца, Иона – я не в своей тарелке. Стараюсь избегать слова «страшно», но мне страшно, Иона, и скрывать тут нечего. Знаешь, что у нас на кухоньках творится? Подают к столу. Друг дружку, Иона, подают. Честное слово. Крупными кусками нарезают. С помидорами, зеленью. Настанет время, и меня подадут. Тебя, может быть, и не осмелятся, а меня – точно… А ты меня сразу узнаешь. Даже и в таком виде… Иносказание, но реализм. Такие времена… А они всегда такими были. Поварята, мерзавцы. Скотники. Прости… Как видишь, храбреца из себя не строю. Все же пожил маленько, кое-что повидал на своем веку. Кое-какие выводы составил… Вот я знаю одного человека, у него почерк гладкий, красивый, а разобрать, что он там понаписал решительно невозможно. Это намек. Рассекретил?.. Очень просто. Ты, Иона, вроде бы человек прямой. Нет? Я всегда выделял твою прямоту. Все отмечали твою прямоту, открытость. А если разобраться, Иона? Сплошной туман. Сам ты и все, что связано с тобой – сплошной туман. Конечно, в чужую голову не войти. Не придумана еще такая лестница и ключ не изготовлен. Это когда-нибудь, может быть. Хотя, вишь вон Кирилл глаза из яичек бычьих уже делает. Но в голову забраться пока даже Кирилл не умеет. И я не пытаюсь, упаси Бог! Однако предательские вопросы возникают. Так и снуют. Незваные. Сами по себе. Рой звуков, да еще туман. Вот приблизительно как тогда, во чреве зверя. Правда там тьма стояла, но тьма и туман, если вдуматься, из одного ситца кроили. Родня… В тумане тоже не просто ориентироваться, согласись. Но я надежды не теряю. Ты это знай, будь уверен… О тебе всегда говорили – открытый человек, прямой открытый человек… Послушай, если ты, Иона, задумал что-нибудь недоброе, так прямо и скажи – задумал недоброе. Я пойму. А как не понять? После всех злоключений, обид и колючек, о звере я вообще молчу, такое испытание… Кроме того, сам не без греха… Хорошо, конечно, когда бы ты открылся. Заявил, объявил. С другой стороны глупостью было бы подобного рода заявление. Зачем болтать, когда задумал то-то и то-то. В особенности если что-нибудь недоброе, например. Конечно, ждать от тебя следует исключительно благодати и спасения, но если цель твоя поучение и наказание? А этого нельзя исключать. Что заслужили – то заслужили. В конце концов, ты не свою волю выполняешь. Это только кажется, что свою, а на самом-то деле… Ну, что, за мной пришел? скажи, не скрывай, ничего не скрывай, прошу… Нет?.. Жаль, конечно… Испугался. Совсем измельчал Филипп, да? Даже меньше ростом стал, не показалось тебе? Все измельчали, чего греха таить… А у Марка таверну сожгли. Это так, случайная мысль. К делу отношения не имеет. Как будто… Надеюсь за те пару дней, что тебя не было, сам-то ты не успел перемениться? Шучу. Видишь, пытаюсь шутить, улыбаться… А душа что-то не улыбается, если честно… Но я тебе рад. Не думай, мы все тебе рады. Хотя, кто знает? может быть, ты сжечь всех нас задумал? Шучу… Сам-то ты Марка помнишь? Вот интересно, помнишь ли ты Марка? У него еще таверна в четырех кварталах отсюда. Не помнишь?.. Так вот его сожгли, Марка. Вместе с таверной… Нет, только таверну. Марк, кажется, успел сбежать. Кто-то предупредил, наверное. Хорошо, что предупредили. Я бы предпочел, чтобы меня предупредили. Таверна – черт с ней, одни убытки, едва концы с концами свожу, а вот жить хочется. А жить все равно хочется, Иона. Нередко приходится слышать – что за жизнь ? или – постылая жизнь, уж лучше умереть . Так вот – это не про меня, Иона. Прошу учесть… Прошу это обстоятельство учесть. Кто тебя знает, зачем ты явился? Или за кем?.. Мне, Иона, жить хочется. Очень. Даром, что все время спать хочется. Сплю буквально на ходу. Окончательно потерял счет времени… Я так понимаю, у каждого своё летоисчисление. Не то хотел сказать. Сказать, спросить, сказать… Видишь ли, Иона, последнее время, пару лет, а, может, и пять всё вокруг меня как-то сжимается. Всё-всё. Таверна как будто теряет в размерах. Люди мельчают, это я уже отметил. Сжимается всё. Как мокрая простыня. Вот именно. Высыхает и сжимается. Очень, на мой взгляд, подходящее сравнение… Ты зачем пришел, Иона? Просто так? Выпить поболтать? Просто так зашел, Иона? Столько лет тебя не было видно… За мной пришел? За всеми нами?.. Весть принес? Новая весть?.. Не ладится разговор. Никак не ладится. – Из последних сил пытается взять игривую интонацию. Звучит смешно. – Вообще, как дела? Как твои дела, Иона? Где жил, где живешь?