Валерий Попов - Плясать до смерти [Роман, повесть]

Еще я ходил на дальний мыс, уходящий в море, как изогнутая сабля. Высокие пальмы, с листьями лишь на самом верху, таяли в небе. Мыс зарос низкими кустами, ветки тянулись над пляжем.

Возвращался с этих прогулок я опустошенный и долго сначала не мог вспомнить: а что еще есть важного, кроме этих пейзажей? Для чего я тут?

Вдруг, в разгар нашей беседы с Зурабом, за соседним столом появились моряки. Балагурили с хозяином, словно всё было, как всегда! Но хозяин вел себя как-то заторможенно, словно по-русски уже не понимал. Но что больше всего встревожило меня — среди морячков, уже запанибрата и вась-вась, была наша Настя, свойски общалась с ними, а нам лишь кивнула.

— Это она делает десант? — прищурил глаз Зураб.

— Помощник режиссера! — торопливо пояснил я. Казалось, всё ясно, но тревога не проходила.

Когда веселье пошло (у грузин это происходит неизбежно) и за всеми столами загомонили, Зураб тихо сказал мне:

— Не надо десант!

А кто же выручит нашего «сумасшедшего»? Я волновался. Как сценарист — и как родственник. Роль «ненормального» подпольщика, мне кажется, Кольке удалась!.. Но только подпольщик-то притворялся сумасшедшим — а Колька, похоже, нет.

Вечером Настя вдруг пришла к нам. Одна. Мы несколько удивились.

— Могу я отдохнуть?! — произнесла с вызовом.

Будем считать, что от кино.

— А чего Колька? — не удержалась Нонна.

— ...Репетирует! — усмехнулась она.

Бедная Настя! Мы накормили ее. Потом, уже в темноте, пошли к морю. У самого берега мы пересекали железнодорожную ветку, по которой никогда не ходили поезда. И вдруг через кусты мы увидели, что она ярко освещена! Идет поезд? Но стояла полная тишина.

— Что это, папа? — прошептала Настя.

Мы смело пошли туда.

Коридор зеленого света стоял вдоль рельс — в обе стороны. Свет двигался и тихо шуршал.

— ...Светляки, Настя! В жизни такого не видал!

Мы постояли, ошалевшие. Потом пошли напролом... нереальное ощущение! И вышли к морю. Когда мы возвращались обратно — света уже не было.

— Запомни, Настя! — почему-то сказал я.

Наутро я вдруг услышал ее голос через окно. Где она? Вроде бы уходила! Вышел на балкон... Разговаривает у Жоры с Симой, в комнате под нами. А почему не к нам? Мы стали спускаться — но они уже были на первом этаже, в кухне у Ираклия.

— Я его предупреждал! С нашими бандитами шутить плохо!

Все что-то знали и понимали — кроме нас.

— Сцена десанта — и без него! — вопила Настька.

— Да какая там «сцена»! — злобно Жора проговорил, быстро поднялся наверх, спустился в брюках. Мы бежали за ним.

Низкие лучи восхода освещали пар, прущий из навоза — улочки рынка кончались загонами для скота. Откуда здесь Колька? Зачем? Жора полез в узкую щель между сараями, на пути его появился загадочный джентльмен в белой манишке и бабочке:

— Дальше нельзя ходить!

Что там у них? Филармония?

Жора попер, однако за спиной джентльмена образовались совсем не джентльмены.

— Пошли вон отсюда!

И вдруг солнце, ползущее вверх по склону, словно погасло. Набухая, поднималась черная масса. Десант! Фашисты, бросая оружие, разбегались в стороны. Солнце теперь светило слева... Прожектор!

Черные форменки. Глаза, полные ярости. Бескозырки. Ленточки, как и положено в атаке, зажаты в зубах.

— ...Снято! — донесся голос Ухова.

— Костя! Валя! — крикнула Настька. — Сюда!

Костя, Валя в бескозырках смели с пути всех и вся.

— Вот! — указала Настя.

У черного сарая они сбили замок. Наши глаза постепенно привыкали к темноте. Колька лежал скрючившись на полу.

Жора резко поднял его, — но тот, с открытыми глазами, словно не видел.

— Ломка у него! — сказала Настя.

— Он... что у вас? — я с удивлением глянул на Жору.

— А ты только понял? — прохрипел он. Скомандовал Насте: — Машину найди!

Настя, кивнув, исчезла... А они, похоже, сработались! Дружная семья: кому — швыряла, кому — ширяла.

...На следующий день вся местная пресса писала: нападение русских моряков на местных жителей.

— Уезжайте, пока не... — Ираклий не договорил.

По пляжу уже ходили автоматчики в незнакомой форме, наводили дула: «Вставайте, уезжайте!» Поначалу им не верили, тетки кокетничали... Потом, говорят, гильз на этом пляже было больше, чем гальки.

В ночь перед отъездом мы с Настей и молчаливым Колькой пошли попрощаться с морем. Над рельсами сиял коридор светляков и чуть слышно шуршал. Мы хотели, набрав в грудь воздуху, пройти насквозь — но по рельсам ехало что-то страшное... Изваяния! На низких платформах сидели моряки, ехали мимо молча и неподвижно — в этом живом, щекочущем лапками огне пошевелиться жутко! Вот один усмехнулся, что-то сказал — и это было как сон!