Валерий Попов - Плясать до смерти [Роман, повесть]

Наутро мы уезжали своим ходом — в поездах мест уже не было. Настя ехала с нами и с Уховым, Колька — со своими. Я так рассадил!

Вдоль улиц стояли пятнистые военные грузовики.

— Ну ты даешь, Настька! — я пытался ее взбодрить. — Где ты — там сразу катавасия!

Она усмехнулась. Ей, похоже, понравилась такая оценка ее возможностей...

И не хотелось ее разочаровывать. Но — по возвращении они снова двинулись в Петергоф.

— Но как же вы там будете? — спросил я, провожая их. Главное, непонятно, что она собирается сделать с Колькой, с которым даже бандиты не справились и заперли на замок!

Наверное, разумно им было пока учиться, но они уже, видимо, считали себя большими людьми, и ни разу об учебе речь не зашла — лишь о гигантских творческих планах. Особенно уверенно разглагольствовала Настя: откуда взялось?

И вот мы стояли на платформе, у электрички на Петергоф, и расставались, быть может, надолго.

Бледный Колька стоял рядом с Настей с тем же обшарпанным чемоданом, с которым мы когда-то перевезли Настьку от деда с бабкой, полные надежд. И вот она, с тем же чемоданом, с которым Петергоф покидала, теперь возвращается. Чего добилась? Разве что к чемодану добавился Колька — не только «недопеченный» актер, но еще и...

— Может, останетесь?

Настя покачала головой.

— Справитесь? — с большим сомнением спросил я.

— Это наши проблемы! — рявкнула Настя.

...Но что она могла предложить? Только свою непонятную уверенность! Увезла Кольку в Петергоф, где нет ни театра, ни студии, ни даже, по-моему, самодеятельности. Увезла только потому, что там она полная хозяйка и наконец получит возможность командовать бесконтрольно! Настя, кажется, решила, что она одна воспитает Кольку, без института и театра. А заодно и себя? Нет, себя она и так считает мэтром. Вот только с чего?!

Когда бы я туда ни звонил, они были дома. Однако назвать этот дом мирным было нельзя. Бабку упаковали, но микроб безумия поселился там.

— Да! — Колька трубку не брал, а срывал. При этом в его голосе слышалась и отчаянная надежда: а вдруг Голливуд?!

— Здорово, Никола! Ну как вы там?

— Спрашивайте у вашей дочери! — истерически орал он и с грохотом кидал трубку на стол. И долгое время ее никто не брал: они «беседовали» друг с другом! Да, непохоже на влюбленную пару! Зато однажды я вдруг услышал в трубке заливистый лай двух собак. Что это еще за аллегории?

Голос Насти, взявшей наконец-то трубку, был сух, даже строг. Но я-то уже знал: чем спокойнее говорит она, тем больший ужас творится.

— Да, отец! Говори скорее. Мы заняты!

Это — занятие?

— У вас что... собаки?

Настя вздохнула, и вздох этот означал: господи, совсем отец выжил из ума, нечем заняться!

— А-а! — как бы вспомнив про такую мелочь, сказала она. — Это приятели попросили нас присмотреть, пока они за границей.

— Сразу двое?

— А что такого? У нас много друзей!

Боюсь, что собак больше.

— Она всё врет! — Колька выхватил трубку. — Она сама, пьяная, этих псов приволокла, сперва одного, потом другого! Теперь все трое, вместе с ней, меня тут грызут!

Трубка снова оказывалась у нее — и голос ее просто давил ледяным спокойствием. Может, и правильно: а как еще с Колькой?

— Извини, отец. У нас репетиция. Не всё получается, Колька распсиховался. Надо привести его в норму.

Репетиция чего?!

Ночью — звонок и Колькин истерический крик:

— Заберите вашу сволочь к себе! Я не могу больше!

Настькин вопль:

— Ну и уезжай к своей мамочке!

Сумасшедшая бабка, мне кажется, их всё же немножко сдерживала: по ночам не звонили!

— Действительно, Николай, ты забыл, где находишься! Дома у Насти!

Пауза. После чего Николай произносит спокойно:

— Где моя чашка?

Актер!.. Без ангажемента. Вешаю трубку.

Да, Настя одна взялась за дело, с которым не справляются мощнейшие медицинские учреждения! Или в тех крупнейших медицинских учреждениях никто так не упорен, как она?

Звоню днем, в культурное время, и абсолютно спокойный.

— Да-а-а... — наконец голос Насти.

Теперь там зато слышны развязные посторонние голоса!

— Здорово! Что поделываете?

— Ре...пе-тируем.

Голос Настюльки сильно плывет. Ап-пробирует, видно, свой метод: избавление от наркомании с помощью пьянства! Но кто — вылечится, а кто — заболеет?! Перешибание одного кошмара другим — излюбленный ее метод... не давший пока плодов!

— И что же вы репетируете? — спрашиваю спокойно.

— Я говорила тебе! — вроде бы обижается. — Стас отъехал за рубеж и попросил вести пока его работу.