Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

С а б и н а. Это вы написали?

Й о н а с. Сегодня утром в электричке, пока ехал сюда. Они у меня льются, как сопли при насморке.

С а б и н а. Знаете (запинается) , ваши стихи мне понравились.

Й о н а с. Еще бы. А напечатаете?

С а б и н а. Вы не хотите спуститься, кофе выпить?

Й о н а с. Если вы заплатите. И поесть чего-нибудь, я сегодня не ел еще.

Й о н а с (жуя) . Есть я всегда хочу и в детстве вечно ходил голодный, даже после сытного обеда. Это во мне, наверное, после той истории осталось. В интернате сразу после еды на кухню пробирался, остатки подъедал. Сами дети мне ничего не отдавали. Ненавидели меня.

С а б и н а. Почему?

Й о н а с. По многим причинам. Я был маленький, хилый, уродливый — этого уже достаточно. И на физкультуре был хуже всех. Футбольная команда, которая брала меня, всегда проигрывала. Мочился в постель. Почти каждую ночь, до шестнадцати лет. Потом, я тащил все, что плохо лежало.

С а б и н а. А вы не сгущаете краски?

Й о н а с (яростно) . Как раз наоборот, разжижаю. На самом деле было гораздо хуже. Я поменял пятнадцать интернатов, и всюду от меня всеми способами старались избавиться. Закажите еще бутерброд с колбасой. Настоящее чудовище, я не преувеличиваю.

А д а. Без всяких преувеличений: он — настоящее чудовище.

С а б и н а. Не знаю. Он любит кошек. Он не выносит детского плача — белеет как мел, руки начинают дрожать. Становится похож на побитую собаку.

А д а. Что правда, то правда, в нем и в самом деле мало человеческого. Сабина, я тебя знаю больше десяти лет и должна сказать, что твоя склонность опекать молодых людей становится просто роковой. А сейчас ты влипла бог знает во что. Гони этого трутня! Ко всему еще он никого в мире не признает, держится как новоявленный Гёльдерлин.

С а б и н а. Если бы я только была в этом уверена!

А д а. В чем?

С а б и н а. В том, что он новоявленный Гёльдерлин.

А д а. Ну не смеши.

С а б и н а. Но в общем не в этом дело, правда, не в этом.

С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с. Что же это за фигура — Йонас Александр Дорт, новоявленный гений, выросший в интернатах, близкий друг всеми уважаемой Сабины Линн, которая всячески опекает его, и отнюдь не только в издательстве? Впрочем, это ее личное дело. Весьма странный субъект. На поэтических семинарах громит все и вся, но, стоит кому-нибудь тронуть его стихи, либо принимается рыдать, либо впадает в ярость. А внешность: впалая грудь, сутулый, с землистым цветом лица. Но самое ужасное — волосы, эти длиннющие нечесаные космы, на него же на улице оглядываются. Когда вышел его первый — и, надо думать, последний — сборничек стихов, он увешал себя серебряными украшениями, должно быть, потратил на это весь гонорар: в ухе серьга, на шее и на запястьях цепочки, а все пальцы — тонкие паучьи пальцы бездельника — в кольцах. Просто какой-то городской сумасшедший.

Его стихи? Не стану отрицать: у него на самом деле есть неплохие строчки. Но устраивать такой шум из-за двух-трех пусть и удачных стихотворений?.. Ей-богу, это просто ребячество.

С а б и н а. Ну какие тут могут быть доказательства? Мы пропитаны скепсисом и просто физически не можем назвать современника гением.

А д а. Ты что, хочешь сказать, что считаешь своего Йонаса гением?

С а б и н а. Ты произносишь это слово так, словно речь идет о каком-то отвлеченном понятии. Но ведь были же гении! И, как правило, при жизни их никто гениями не считал.

А д а. Зато у тебя все гении.

С а б и н а. Возможно. Я вот думаю, людям обязательно нужны доказательства. Запах, что ли, какой-то особенный у гения должен быть? Во всяком случае, длинные волосы и скверные манеры для обывателя вполне подходящие ориентиры. (Смеется.)

А д а. Ну, если по этим признакам судить, твой Йонас Александр Дорт — гений всех эпох.

С а б и н а (смеясь) . Вот именно.

А д а. И ты еще смеешься.

Й о н а с. Только, пожалуйста, не вообразите себе ничего такого. Что я к вам в третий раз заявился за последние четыре дня, так это только по слабости вашего характера. Я же вижу, что у вас не хватит духу меня выставить.

С а б и н а. А вам не приходило в голову, что я не выставляю вас потому, что вы мне симпатичны?

Й о н а с. Я? Симпатичен? Не лгите самой себе. Такого не может быть. Во мне нет ничего, что может вызвать симпатию, а за дурочку я вас до сих пор не держал.

С а б и н а. Спасибо.

Й о н а с. Я вовсе не собирался делать вам комплимент.

С а б и н а. А если я вам скажу, что меня поразили ваши стихи, а стало быть, и их автор? Как вы к этому отнесетесь?