Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

Й о н а с. Поразили? Это звучит уже лучше. В этом слове чувствуется энергия, смятение чувств. Хорошо, когда удается выбить человека из колеи. Значит, в вас проснулось любопытство, захотелось узнать обо мне побольше. Что ж, эту версию я принимаю.

С а б и н а. Он просиживал у меня дни и ночи, рассказывал бесконечные истории, излагал свои сумасшедшие теории. Я не могла понять, откуда у него столько времени, решила по своей наивности, что он в отпуске, но в общем-то мне было все равно. Меня совершенно захватил весь этот лихорадочный бред. Странное он вызывал чувство — сострадание, смешанное со страхом. Однажды он вскользь упомянул, что ушел из общежития и ночует у каких-то друзей, но даже и тут я не сразу сообразила, что у него нет ни работы, ни жилья.

Й о н а с. Есть вещи, которые невозможно выдержать. Приходилось мне на служебной машине его к разным бабенкам возить, да еще ждать внизу, пока он с ними развлекается. Я на себя и орать ему позволял. Он знал прекрасно, что я и не такое еще проглочу, причем его тоже можно понять: человеку нужна разрядка, вот он на мне и отыгрывался. Надо же на ком-то свою злобу вымещать, верно? Но он потребовал, чтобы я обрезал волосы.

С а б и н а. Понятно.

Й о н а с. Что понятно? Вы все что угодно готовы проглотить. Ничего вы не поняли, да и смешно было бы ждать этого от вас. Потребуй он, чтобы я отрубил себе палец, на это вы наверняка тоже сказали бы «понятно». Молчите, я и так знаю вашу следующую фразу: «Ну как можно сравнивать?»

С а б и н а. Разумеется, я не стала тогда продолжать разговор. Ясное дело: либо он сам уволился, либо его уволили. Потом не удержалась и задала ему вопрос, который, я это предполагала, вызвал у него страшную ярость.

Й о н а с. Она спросила, есть ли у меня профессия, хотя прочитала уже десятка два моих стихов. Ничего другого не оставалось, как только рассмеяться ей в лицо. (С усмешкой.) По всей вероятности, вы спрашиваете о тех профессиях, которые мне до сих пор навязывали, а не о той, которая у меня действительно есть? (Зло.) Если хотите знать, у меня их даже слишком много: от сортировщика писем до мойщика посуды. Во всех этих «профессиях» меня интересовало одно: койка в общежитии. Кстати, последняя работа мне даже была не слишком противна, хоть и приходилось терпеть постоянные унижения от начальника, которого я возил. Шоферить я не люблю, но у меня оставалось время для стихов. В машине пишется лучше, чем в общежитии.

В з в о л н о в а н н ы й ж е н с к и й г о л о с. Представьте себе, что вам замотали горло бинтом во много слоев, ну, разумеется, для вашей же пользы. Ну что ты брыкаешься, бинты же мягкие! Дышать трудно? Ничего, зато железки прогреют и голова на плечах так держится гораздо прямее. Вот что такое наша опека и наша забота!

Й о н а с. Остричь волосы! На что-то же должен человек иметь право? Нет, есть вещи, которые просто нельзя терпеть.

А д а. Есть вещи, которые просто нельзя терпеть. Мужчина, который способен ударить женщину, ни при каких обстоятельствах не может вызвать у меня сочувствия. Нет, он для меня просто не существует. Нет, Сабина, ты как хочешь, а я этого терпеть не буду. Я ему все скажу, а не поможет, так приму свои меры, и никто меня не удержит…

С а б и н а. Ада, Адочка, прошу тебя, давай помиримся на том, что я сама упала, ладно?

С п о к о й н ы й м у ж с к о й г о л о с. Что говорить, у каждого своя ноша. Человек живет среди людей, и потому сильный должен быть готов подставить плечо слабому, если тот выбился из сил. Мы должны уметь брать и уметь отдавать. Что остается людям — многоэтажный дом, хорошая книга, прекрасная мелодия? Но ведь отнюдь не все можно точно подсчитать и взвесить, и тут может быть только один рецепт: доверие.

С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с. Доверие. И на этой надувной лодочке вы собираетесь пересечь Атлантический океан? А как быть с доверием в таком, например, случае? Живет себе молодой человек, работает прорабом, женат, дети. Строит нам дома — чего же лучше, честь ему за то и хвала. Но, представьте, он еще и пишет стихи — вот какая тонкая натура у этого строителя. Причем из пяти одно получается даже вполне приличным, я имею в виду стихотворение, а не здание. Дома он все строит безупречно.

И вот однажды ночью его озаряет: к черту стройку, найдутся другие — дома сооружать, истинное его призвание — поэзия. Да и вообще над собой поработать хочется, чтобы утро начиналось с кружечки пива, потом прогулка в парке, размышления на тему, что есть я и что был Ницше, вечером телевизор и перед сном, наконец, намарать стишок, как итог дня.