Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

Мне хотелось вскочить и бежать. Но как же Нед? Я не могла его бросить — ведь Большая Лора только вчера так меня выручила. А с собой его не возьмешь — патрульные увидят. И я осталась, а сердце у меня так и прыгало, так и прыгало.

Патрульные начали шарить по кустам. Они сразу увидели, что на поляне ночевало много людей, а далеко уйти мы не могли. Они взяли палки и стали нас искать. Я слышала, как они бьют палками по кустам и разговаривают между собой. Если находили кого-нибудь, то становились вокруг и били, пока он не обмирал, а то и вовсе убивали. А потом переходили на другое место. По кустам они били легонько, а когда начинали сильно бить, это значило, что нашли там кого-то и тогда он кричал и упрашивал их, кричал и упрашивал, кричал и упрашивал. А потом опять становилось тихо.

Одной рукой я придерживала свой узел, а другой прижимала Неда к земле. Я решила выждать: увижу, что они меня заметили, тогда пущусь со всех ног. Я шепнула Неду, чтоб он был готов бежать, но только когда я подам ему знак. Я так сильно жала на его голову, что, наверно, он меня и не слышал, но он терпел и лежал совсем тихо. Он хоть и был совсем маленький, а понимал, что смерть от нас в двух шагах.

Немного погодя патрульные уехали. Они проехали совсем близко от нас, и я услышала, как один сказал:

— Ну и стерва! Ты ее видел? Нет, ты ее видел? Дралась как бешеная.

Другой сплюнул и сказал:

— Они ж не люди. Обезьяны, одно слово.

А первый сказал:

— Черт, а ты видел, что у Гета с головой? Меня чуть наизнанку не выворотило.

Тут еще один спрашивает:

— А как Гет? Оклемается?

А тот ему отвечает:

— Навряд ли, помрет, не иначе.

Они проехали совсем рядом, и сердце у меня так и запрыгало, так и запрыгало. Одной рукой прижимаю узел, а другой Неда держу. Но как последний патрульный проехал, мне полегче стало. Перевела дух и посмотрела на небо. А кругом тихо-тихо, ни единого звука. Даже птиц не слышно. Ничего, только солнце и пыль, которую патрульные подняли, когда палками по кустам били. И солнечные лучи сквозь деревья падают на землю широкой полосой. Говорят, солнце только однажды не стало светить — когда Спасителя распинали на кресте.

Я встала, велела Неду вылезать, и мы пошли назад на поляну. Дурачок лежал мертвый, голова у него лопнула, как кокосовый орех. И рукав рубашки у него начисто оторвали. Я обернулась к Неду, а он стоит спокойно, будто ничего не видит.

Я пошла дальше — искать Большую Лору, чтобы отдать ей Неда. Вижу, кто-то лежит в кустах. Подошла поближе, а это один из мужчин. Тоже мертвый, как дурачок на поляне. И я пошла дальше искать Большую Лору. Надо было отдать ей Неда, а кроме того, она должна была показать мне дорогу в Огайо.

Я ее всюду искала. Ставила Неда к дереву, а сама лазила по кустам и искала. Везде лежали люди — мертвые, умирающие или до того искалеченные, что не могли не только встать, а и приподняться. Я постою, посмотрю, а что делать — не знаю. Потом я пошла обратно.

И тут увидела Большую Лору. Она лежала на земле и все еще прижимала к груди дочку. Я велела Неду отойти в сторонку, а сама подошла поближе и встала рядом на колени. Только я сразу поняла: они обе мертвые.

Я вынула девочку из ее рук. Пришлось изо всех сил тянуть. Я понимала, что Большую Лору похоронить не смогу — копать было нечем, так, может, хоть маленькую похороню. Но тут оглянулась на Большую Лору, а руки у нее пустые-пустые, ну я и положила девочку обратно. Я не плакала, я не могла плакать. За одиннадцать-двенадцать лет своей жизни я столько побоев и горя видела, о таких жестокостях наслышалась, что и не знала, как плачут. Я вернулась к Неду и спросила, хочет ли он идти со мной в Огайо. Он кивнул.

Я повернулась и увидела на земле шапку патрульного. Она была вся в крови. Я подумала, может, это шапка Гета. А подальше еще шапка валяется, совсем изодранная. Значит, Большая Лора успела разбить двоим из них голову, прежде чем они убили ее и маленькую.

Тут я подумала, что надо бы захватить еды, какая осталась. И набрала кукурузы с картошкой, чтобы нам хватило на неделю. А за неделю, думаю, мы доберемся до Огайо или совсем рядом будем. Кроме еды, я взяла кое-какую одежду, чтобы нам с Недом было на чем спать ночью. Потом нашла кремень и железку — те, которыми Большая Лора выбила огонь для костра. Они были похожи на два простых камушка, и, если кто меня про них спрашивал, я так и говорила — это камушки. Я дала их Неду и сказала, чтобы он сберег их до Огайо. Я прикрыла Большую Лору и девочку чьим-то платьем, положила узел себе на голову, и мы пошли дальше. Я иногда спрашивала Неда, не устал ли он. Если он отвечал "нет", мы дальше шли, а если "да", то выбирали удобное место и садились отдыхать. Я доставала из узла еду, а Нед клал камушки на землю, но чуть кончал есть, сразу их подбирал.