Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— Может, стреляли из-за орехового дерева, как по-вашему?

Они отвечают, что мистер Клюво стрелял с края поля, где сахарный тростник. Тогда он спрашивает, пили ли они в тот вечер в Байонне. Они говорят, что ничего не пили. Это почему же? Они ответили, что им еще рано пить и учителю Дугласу это бы не понравилось. Как так рано? — спрашивает шериф. Они сейчас только ему говорили, что на следующую же ночь пили, когда сидели с покойником. Может, черномазые за один день взрослыми становятся? Или у них от вида покойника волосы поседели?

Бэм и Олси отвечали, что им пришлось выпить, потому что у старших была бутылка и один человек сказал: "Пейте! Если кто покидает грешный мир, радуйтесь! А не плачьте".

— Значит, радуйтесь? — говорит шериф. — Не плачьте, значит? Так, может, вы все начали радоваться еще накануне, в Байонне? Может, все еще радовались, когда возвращались домой? И на радостях приняли одного человека за другого?

Он сказал, что это частенько случается, когда черномазые вот так радуются. Порадуются, порадуются, и мерещится им неведомо что. И вообще, откуда он знает: может, они сговорились да и убили учителя? Ведь давно уж поговаривали, что учитель своими уговорами голосовать и учиться многих совсем допек. Вот их двоих и подкупили пристрелить пьяного учителя, чтобы избавиться от него. А говорит он все это потому, что мистер Клюво стрелять никак не мог. Он разговаривал с мистером Клюво вчера вечером, и мистер Клюво сказал — сам ему сказал, вот так-то! — что накануне весь день и всю ночь ловил лягушек на протоке Грос-Тет. А в доказательство мистер Клюво показал, как его искусали москиты — все тело у бедняги сплошь искусано. И он уверен, что Бэм и Олси не захотят назвать лгуном почтенного старика вроде мистера Клюво, так или не так? Они ответили, что рассказывают только о том, что своими глазами видели. А он говорит, что спрашивает их не об этом, а о том, хотят ли они назвать лжецом такого богобоязненного человека, как мистер Клюво. Мальчики ответили: нет, не хотят. Тогда шериф велел им отправляться домой и сказал, чтобы он больше от них таких разговоров не слышал.

Вивьен жила с нами, пока мы не достроили школу, а потом уехала в Канзас. Она хотела остаться у нас и учить вместо Неда, но мы боялись, что ее тоже убьют. Мы уговорили ее уехать и нашли другого учителя. Фамилия его была Джонс, и выглядел он совсем не как Нед — маленький, щуплый, а кожа совсем светлая. И учил он не тому, чему хотел учить Нед, а только тому, чему велели в Байонне: читать, писать и считать. Либо так, либо мы вовсе остались бы без учителя. Он пробыл там, пока наводнение двадцать седьмого года не снесло школу.

Я подождала, пока мы схоронили Неда, а тогда отправилась искать Альбера Клюво. Но когда бы я ни приезжала к его дому, Аделина, его старшая дочь, всякий раз говорила, что он только-только уехал.

— Что вам надо? — спрашивает она.

— Поговорить с ним, — отвечаю.

— Папа только что ушел.

Я поворачивала Голубя и возвращалась домой, однако в тот же вечер или на другой день опять ехала к его дому. Чуть подумаю про Неда и сразу еду к этому дому. А Аделина уже стоит на веранде и ждет меня.

— Мне надо поговорить с твоим отцом.

— Папа только-только уехал.

— Опять только-только уехал, а?

— Да, Джейн.

Один раз я сделала вид, будто возвращаюсь домой, а сама отъехала немного и вернулась. Вижу, а он во дворе, слезает со своего мула. Но тут он поднял голову, увидел меня, сразу повернул мула и погнал его через двор к болоту. В другой раз, когда я подъехала, он не успел вскочить на мула. И сбежал в болото без него.

— Где отец? — спрашиваю я у Аделины.

— Нет его.

— А где он?

— В Байонне.

— А что Джордж во дворе делает? — говорю. — Ведь всем известно, что Альбер Клюво и в отхожее место на Джордже ездит.

— А сегодня пошел пешком.

— Ну ничего, я его догоню, — сказала я и уехала.

Но я поняла, что Альбера Клюво никогда дома не застану. Ведь он или кто-нибудь из его детей успевали увидеть меня, когда я только сворачивала к их дому. Значит, надо перехватить его где-то еще.

Не для того, чтобы убить, нет. Не мне было его убивать. Пусть его бог убьет, пусть заберет дьявол. А я хотела только поговорить с ним. Но он от меня прятался. Дома у него кто-нибудь из детей все время высматривал — не еду ли я. Если я удила или носила из реки воду, он сворачивал с дороги и объезжал берег стороной. А когда я сидела на веранде, он спускался к самой воде и проезжал мимо моего дома, прячась под откосом. Иногда он прямо-таки ложился мулу на спину, лишь бы я его не увидела. А я хоть и видела, а сделать ничего не могла — пока я добежала бы до дома или успела бы сесть на Голубя, его бы и след простыл. А потому я ждала, ждала своего часа.