Она говорила спокойно, с серьезным лицом, почти сухо, по-деловому. И все же я невольно улыбнулся: немецкие слова она выговаривала так смешно, так мило коверкала их. Впрочем, я быстро погасил улыбку, боясь обидеть Ивонну.
Несмотря на объяснения Ивонны, у меня все-таки всякий раз перехватывало дыхание, когда я проходил мимо маленького окошка консьержки. Каждый раз, входя в дом или выходя из него, я думал: «Будь у меня крылья, я смог бы подняться ввысь и незамеченным пролететь над этим окошком!»
В первые дни я редко видел Ивонну, хотя мы жили с ней под одной крышей. Девушка казалась мне очень застенчивой. Она держалась замкнуто и даже несколько настороженно, хотя ей приходилось оказывать мне товарищеские услуги. Но, может быть, именно этим и была вызвана ее настороженность. Впрочем, вероятно, все это было плодом моей фантазии, так как я и сам старался как можно меньше мешать ей своим присутствием и не позволял себе ничего, что могло бы так или иначе нарушить ее привычную жизнь.
Обычно я приходил домой позже нее и как можно тише тут же пробирался в свою комнату. Утром, услышав, как Ивонна возится сначала в ванной, а потом хозяйничает на кухне, я ждал, когда она, уходя, крикнет мне в дверь свои дружеское: «Au revoir!» [15] До свиданья! (франц.)
Тогда я выходил из своей комнаты, отвечал на ее приветствие, дружески кивал ей и провожал взглядом, пока за ней не захлопывалась дверь.
Когда мы влюбляемся, мы становимся эгоистичными. Иной раз эгоистичными до крайности. Мы внушаем себе, что все должно быть так, как мы сами чувствуем и желаем. И в конце концов становимся жертвами своих мечтаний, — ведь приходится пробудиться от грез, и тогда бывает очень горько.
Как-то, вернувшись домой, я застал Ивонну не одну, хотя время было позднее. Она познакомила меня со своим гостем.
— Это товарищ Марсель, — сказала она, не добавив ничего.
Марсель был мужчина средних лет, очень высокий и стройный, с добрым лицом и темными веселыми глазами. Такой же живостью и добротой дышала и его речь. Однако мне не понравилась ни его живость, ни доброта.
«К тому же у него весьма привлекательная внешность», — желчно и разочарованно подумал я.
Марсель был эльзасец и хорошо говорил по-немецки. Он постарался сразу же втянуть меня в разговор, радушно и непосредственно, словно знал меня давно. Может быть, Ивонна уже рассказывала ему обо мне? Наверняка. Но наша беседа не клеилась. Должно быть, оттого, что я отвечал односложно. Как-никак, а эльзасца я видел впервые! Конечно, это не было единственной причиной моей сдержанности — я понимал это сам. В продолжение всего разговора я избегал смотреть на Ивонну. И Марсель, видимо, поняв мое состояние, вдруг сказал:
— Мы с Ивонной обсуждаем номер нашей районной газеты. Ивонна на машинке печатает статьи для нас.
— Так, так… — проговорил я, сознавая, что веду себя глупо, по-детски. Но я ничего не мог с собой поделать. В конце концов я встал и под каким-то предлогом ушел к себе в комнату.
Два дня спустя Марсель снова был у Ивонны. Они о чем-то возбужденно говорили. И, когда я вошел, лишь кивнули мне, даже не прервав разговора.
Такой Ивонна по отношению ко мне никогда еще не была!
Растерянный, глубоко уязвленный, сидел я у себя в комнате. Из-за стены до меня доносились их голоса. Они говорили больше часа. Наконец Марсель ушел.
Я никак не мог заснуть и все ворочался с боку на бок. Внезапно наступившая в квартире тишина действовала мне на нервы сильнее, чем до этого их громкие голоса.
Что они обсуждали так долго? И так горячо! Опять номер районной газеты? Но ведь сегодня перед ними не лежали бумаги, как в прошлый раз! Ну какое мне, собственно, до всего этого дело? Какое я имею право вмешиваться? Довольно думать об этом! Однако я чувствовал, что мне нанесена рана. Она болела, и эту боль я не мог ничем заглушить. Совершенно измученный, я наконец заснул.
Ивонна, видимо, много читала. В моей комнате на двух длинных полках корешок к корешку стояли книги. Вероятно, книги, были и в комнате Ивонны, потому что даже в маленьком холле, где она обычно ела за узеньким столиком, рядами стояли книги.
Когда в один из следующих вечеров я пришел домой несколько раньше обычного, Ивонна как раз искала там книгу — роман Ромена Роллана «Жан-Кристоф».
Держа книгу в руках, она сказала мне, что читала ее уже раньше, несколько лет назад. Но хорошие книги, по ее мнению, следует читать не один раз. Это очень полезно, ты читаешь тогда ее совершенно другими глазами и по-другому воспринимаешь. Ведь мы развиваемся, становимся с годами более зрелыми, улыбаясь, добавила она. Читая «Жан-Кристофа», можно много узнать о характере и складе ума немцев. А что вообще может раскрыть характер и образ жизни другого народа лучше, чем музыка и литература?
Читать дальше