Бруно Апиц: В волчьей пасти

Седьмого апреля 1945 года самодельный радиопередатчик, скрытый в подземелье Бухенвальдского лагеря смерти, послал в эфир сигнал о помощи. Это не была мольба о спасении. Сигнал передали мужественные люди. Двадцать одна тысяча заключенных, переживших адовы муки, готовились восстать. У них было очень мало оружия — девяносто карабинов, двести бутылок с горючим, шестнадцать ручных гранат, пятнадцать пистолетов и один легкий пулемет. Но они обладали тем, что грознее всякого оружия, — мужеством, человеческим достоинством, которое эсэсовские палачи не смогли втоптать в грязь. Лагерь, обнесенный колючей проволокой, через которую был пропущен электрический ток, охраняли шесть тысяч эсэсовцев, вооруженных пулеметами, и свора собак, приученных рвать на части человеческие тела, а на ближайшем аэродроме бомбардировщики ждали только сигнала, чтобы стереть с лица земли Бухенвальд.

Промедление было поистине смерти подобно. Пятьдесят шесть тысяч заключенных уже сожгли в печах Бухенвальда. Фабрика смерти работала с немецкой аккуратностью ночью и днем, и пепел сожженных стлался над полями Тюрингии — «Зеленого сердца Германии», долетая до тихого, задумчивого Веймара, где некогда Гёте и Шиллер создавали свои бессмертные творения, проникнутые горячей любовью к человеку, где писал свои фуги гениальный Иоганн-Себастьян Бах и звучали симфонические поэмы Ференца Листа. Но это было давно. А в 1944 году возле Веймара в Бухенвальде темной августовской ночью двуногие звери выстрелили в затылок Эрнсту Тельману и сожгли в печи совесть Германии. И смертники Бухенвальда спешили. Кому был направлен сигнал о помощи? Всем. Но Красная Армия вела в те дни ожесточенные бои на линии Ратибор — Бреслау (Вроцлав), в четырехстах километрах от Бухенвальда. Третья американская армия генерала Наттона после долгого топтания на месте подошла наконец к линии Эйзенах — Гота — Ордруф и снова остановилась. Всего два часа потребовалось бы танкам генерала Паттона, чтобы достичь Бухенвальда. Теперь документально установлено, что американское командование приняло сигнал смертников. Приняло, но не ответило.

Обстановка в лагере была предельно накалена. Эсэсовские главари искали подпольный центр Сопротивления. Перед лицом неизбежного поражения и расплаты за чудовищные преступления Гиммлер торопился. У эсэсовцев была еще одна причина опасаться за свою шкуру. После тотальных мобилизаций войска охраны были сокращены и к лагерному самоуправлению стали привлекать узников из числа уголовных. Но постепенно политические заключенные, проявляя находчивость и самообладание, оттеснили уголовников и овладели почти всеми постами в лагерном самоуправлении. И, хотя зверский режим в Бухенвальде не ослабел, заключенным удалось активизировать движение Сопротивления.

Догадываясь о подготовке восстания, начальник лагеря Швааль намеревался осуществить последнее преступное решение. Советских военнопленных, которые по указанию подпольного центра должны были разгромить казармы эсэсовцев, начали первыми выводить из лагеря на расстрел. Теперь судьбу узников решали минуты. И в полдень 11 апреля Интернациональный лагерный комитет отдал приказ о восстании. И двадцать одна тысяча изможденных, истерзанных людей пошли на штурм. Два часа ожесточенных боев — и лагерь был в их руках. Американские войска вступили в Бухенвальд через сорок восемь часов, днем 13 апреля 1945 года. А еще через шесть дней, 19 апреля, бывшие узники собрались на апельплаце, месте лагерного сбора, на торжественно-траурный митинг, чтобы почтить память жертв фашистского террора. На русском, французском, английском, польском и немецком языках было зачитано торжественное заявление, принятое Интернациональным лагерным комитетом. В этом заявлении есть знаменательные слова: «Мы, представители всех национальностей, вели жестокую, беспощадную борьбу. И эта борьба еще не закончена! Гитлеризм еще окончательно не уничтожен на земном шаре! Еще находятся на свободе наши мучители — садисты. Поэтому мы клянемся перед всем миром на этом апельплаце, на этом месте ужасов, творимых фашистами, что прекратим борьбу только тогда, когда последний фашистский преступник предстанет перед судом Правды.

Уничтожение фашизма — наша задача. Это наш долг перед погибшими товарищами, перед их семьями!»

Представитель Интернационального лагерного комитета призвал собравшихся в знак готовности к борьбе поднять руку для клятвы. И двадцать одна тысяча рук взметнулись вверх. Слово «Клянемся!» эхом отозвалось в Тюрингенских лесах и горах и покатилось по всей Германии.