Сэмми Гронеманн - Хаос

Гессе надулся, неодобрительно качая головой. Ленсен раздумывал недолго:

— Если я заплачу, вы откроете имя вашего информатора?

— Исключено! — решительно заявил Шлифаке. — Ценный кадр, в конечном итоге он поставит нам еще немало полезных сведений. Итак, по рукам?

Ленсен, все так же стоя, вынул чековую книжку и размашисто черкнул в ней.

— А кто поручится, — сдержанно спросил он, — что упомянутая статья не будет напечатана в том или ином виде?

— Господин председатель! — Гессе принял вид святого мученика. — Поручительством вам слово немецкого человека чести, и даже двух.

Ленсен усмехнулся и бросил чек на стол:

— Ваши деньги, господа чести! Фу-ты, черт!

Он направился к выходу. Гессе подскочил к входной двери первым и услужливо придержал ее:

— Прошу вас, господин председатель! Не оступитесь на лестнице! Там темновато.

— Удостойте нас вашим новым посещением в скором времени, господин председатель! — донесся сзади громовый голос Шлифаке.

Бабенка залилась визгливым смехом.

Ленсен поспешил быстрее убраться отсюда, но на лестничной площадке столкнулся с мчащимся, не разбирая пути, господином, который низко склоненной головой влетел ему прямо в живот. С председателя слетела шляпа, и Гессе заскакал по ступенькам на помощь. Ленсен успел поднять первым, а когда выпрямился, уткнулся взглядом в перепуганное лицо Остермана.

Какое-то время оба пялились друг на друга.

— Так, значит, вы! — побагровев от гнева, зарычал председатель.

Остерман в полнейшем замешательстве перебирал пальцами по своему смятому котелку.

— Я… я… я только хотел поблагодарить вас за стипендию…

Кандидату Остерману чрезвычайно не повезло, что Гессе стал свидетелем неприятной сцены. Теперь редакция настаивала выплатить ей — как раз в размере стипендии — возмещение ущерба, причиненного публикацией его статьи, а также сумму предполагаемого штрафа и судебных издержек. В противном случае ему пригрозили раскрыть прокуратуре его имя. Когда же Остерман сослался на данные ему ранее гарантии, Шлифаке только злорадно усмехнулся. Так что Остерману, который пришел в редакцию, чтобы заявить протест по поводу бестактного предисловия к его статье, ничего не оставалось, как уныло покинуть помещение «Горна», куда несколько дней назад он прилетел окрыленный далеко идущими планами. С его журналистской деятельностью тоже было покончено.

«Излишняя осторожность не всегда полезна!»

Выше мы уже установили это, а теперь подтверждаем на примере председателя ландгерихта Ленсена, который после телефонного звонка доктора Магнуса из излишней осторожности медлил сообщить своим дамам о шансе, выпавшем кандидату Остерману. Если бы Ленсен не тянул тогда с сообщением, Остермана бы уведомили заранее, и он никогда не переступил бы порога «Горна», в семействе Ленсенов не случилось бы разлада, и помимо того они сэкономили бы кругленькую сумму, а отдел асессора Борхерса в прокуратуре не обременился бы дополнительной нагрузкой. Лицо кандидата Остермана не вытянулось бы и не застыло глупой маской, когда на выходе из редакции он увидел, как его ученую статью небрежно грузят в служебный автомобиль. Правда, тогда и рыжеволосая Эмма, скрашивающая жизнь непримиримым борцам-«горнистам», не вступила бы так скоро во владение давно вожделенным приданым от Н. Исраэля со Шпандауерштрассе, что стало возможным благодаря пяти тысячам марок господина председателя ландгерихта и великодушному меценатству покойного Шленкера, его тестя. Также доктор Магнус и Союз подданных Германского рейха, исповедующих иудаизм, не добились бы того оглушительного успеха, который несколькими месяцами позже был закреплен на общем собрании Союза в специальном вотуме признательности за активную деятельность всему составу президиума и в особенности управляющему делами сопредседателю.

Ведущий это собрание тайный коммерции советник Майер зачитал подробный доклад о проявленной настойчивости и заслуженных достижениях в развернувшихся событиях усердного доктора Магнуса, доклад, который тот сам и написал. Под конец председатель Союза с удовлетворением огласил, что ответчик по делу небезызвестный редактор «Горна» Шлифаке приговорен к выплате штрафа в пятьсот марок и оплате издержек по производству дела.

По окончании доклада вотум был вынесен на голосование и единогласно принят. После этого слово взял сам доктор Магнус для важного заявления.