Тим Харфорд - Хаос. Как беспорядок меняет нашу жизнь к лучшему

Издано с разрешения Tim Harford c/o Felicity Bryan Associates Ltd. и Andrew Nurnberg Associates International Ltd. c/o Andrew Nurnberg Literary Agency

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Tim Harford 2016.

Published in Russian language translation by Mann, Ivanov and Ferber under license from Tim Harford c/o Felicity Bryan Associates Ltd. All rights reserved.

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2018

27 января 1975 года семнадцатилетняя Вера Брандес, урожденная немка, вышла на огромную сцену Кельнской оперы. Пустой зал освещало лишь приглушенное зеленое сияние таблички аварийного выхода, однако для Веры это был лучший день в жизни. Она, самый молодой концертный промоутер в Германии, убедила Оперу провести ночной джазовый концерт в исполнении американского пианиста Кита Джарретта. Билеты были распроданы [1] Билеты были распроданы : Коринна да Фонсека-Волхайм. «Незабываемая ночь джаза: уникальная магия “Кельнского концерта” Кита Джарретта», Wall Street Journal, 12 октября 2008 г., http://www.wsj.com/articles/SB122367103134923957 , и оставалось всего несколько часов до того, как Джарретт выйдет на сцену перед 1400 зрителей, сядет за рояль Bösendorfer и начнет выступление без нот и репетиций.

Но в тот день Вера Брандес показала инструмент Киту Джарретту и его продюсеру Манфреду Айхеру.

«Кит сыграл несколько нот [2] «Кит сыграл несколько нот…» : Вера Брандес общалась с командой по созданию документальных фильмов BBC. «Только один вечер: Кельнский концерт», BBC Radio 4, 29 декабря 2011 г., http://www.bbc.co.uk/programmes/b0103z8j , — вспоминает Брандес. — За ним — Айхер. Покружив у инструмента, они снова нажали пару клавиш. После долгой паузы Манфред подошел ко мне и сказал: “Если вы не найдете другой рояль, Кит сегодня не будет играть”».

Вера Брандес была ошеломлена. Она знала, что Джарретт требовал особый рояль, и Опера согласилась его предоставить. Однако сотрудники театра довольно легкомысленно отнеслись к вечернему концерту. Администрация разошлась по домам, а грузчики не смогли найти нужный инструмент и установили, как вспоминает Брандес, «этот крошечный Bösendorfer [3] «Этот крошечный Bösendorfer…»: «Только один вечер: Кельнский концерт» . Сам Джарретт позже описывал инструмент как «двухметровый рояль, который давно не настраивали и который звучал как плохая имитация клавесина или фортепиано с шипами внутри». Ян Карр. «Кит Джарретт: человек и его музыка» (Лондон: Paladin, 1992), с. 71. , который был совершенно расстроен, черные клавиши в середине не работали, педали западали. На нем было невозможно играть».

Брандес сделала все возможное, чтобы найти замену. Она даже позвала друзей, чтобы они дотащили необходимый рояль по улицам Кельна. Но шел сильный дождь. Местный настройщик предупредил, что инструмент не выдержит такого перемещения, и начал работать с маленьким Bösendorfer, который уже стоял на сцене. Но мастер ничего не смог поделать с глухим басом, звонкими верхними нотами и тем фактом, что рояль — «маленький, словно половина от нормального» — просто не будет звучать достаточно громко, чтобы его услышали на балконах огромного концертного зала.

По вполне понятным причинам Джарретт не хотел выступать. Он покинул зал и сел в свою машину, оставив Брандес ожидать прибытия 1400 зрителей, которые вскоре превратятся в разъяренную толпу. Лучший день в ее жизни внезапно превратился в худший. Ее любовь к джазу и не по годам развитая предпринимательская жилка сегодня сулили перспективу полного унижения. В отчаянии она выбежала к Джарретту и, глядя на него сквозь окно автомобиля, умоляла выступить. Молодой пианист взглянул на промокшего насквозь подростка под дождем и проникся жалостью. «Никогда не забывай, — сказал он, — я пойду на это только ради тебя».

Спустя пару часов, в полночь, Кит Джарретт вышел к непригодному для игры роялю и начал выступление перед полным залом.

«В ту минуту, когда прозвучала первая нота, все поняли, что началось какое-то волшебство», — вспоминает Брандес.

Ночное выступление началось с простой звонкой серии нот, затем сложность пассажей стала нарастать, динамика сменялась вальяжным, мягким тоном. Концерт был прекрасным, странным и приобрел невероятную популярность: альбом The Köln Concert разошелся в количестве 3,5 миллиона копий. Ни одна другая сольная джазовая или фортепианная пластинка не достигла такого уровня известности!