Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Джози разорвала пакетик, высыпала содержимое на ладонь и засунула в рот пять таблеток. Потом пошла в ванную, сунула голову под открытый кран и набрала полный рот воды, так что таблетки стали плавать, как в аквариуме. «Глотай», – сказала она себе, но вместо того, чтобы выполнить собственный приказ, бросилась к унитазу и все выплюнула. Вдогонку кинула туда же оставшееся снотворное, которое было зажато у нее в ладони, и, не успев даже моргнуть, смыла.

Мама пришла на звук плача, который полз вниз по плитам пола и известке потолка. Слезы, по сути, уже стали такой же частью дома, как кирпичи и другие материалы, из которых он был построен, только ни мать, ни дочь еще не осознавали этого. Алекс вбежала в спальню, а оттуда в ванную и, плюхнувшись на пол рядом с Джози, прошептала:

– Детка, ну чем же тебе помочь?

Она снова и снова гладила Джози по спине, как будто ответ был написан там, а не в раненом сердце.

Иветт Харви сидела на диване, держа в руках фотографию дочери, сделанную в восьмом классе на выпускном вечере – за два года шесть месяцев и четыре дня до смерти. Беззаботная кривая улыбка, лунообразное лицо, типичное для детей с синдромом Дауна и лишь отчасти замаскированное длинными волосами…

Была бы Кейтлин сейчас жива, если бы в свое время Иветт отдала ее не в обычную школу? Если бы отправила ее в школу для ребят с ограниченными возможностями? Может, они не такие злые и среди них не вырос бы убийца?

Продюсер «Шоу Опры Уинфри» вернула Иветт стопку фотографий Кейтлин, которые та давала ей посмотреть. До сегодняшнего дня мать погибшей не знала этого, но оказалось, существует несколько уровней горя и если тебя хотят пригласить на передачу, то ты предварительно должна доказать, что твоя история достаточно печальная. Муж Иветт наотрез отказался даже присутствовать на встрече с продюсером, да и сама она не собиралась демонстрировать свои чувства на камеру. Но она смотрела новости, и ей было что сказать в этой связи.

– У Кейтлин была очаровательная улыбка, – мягко сказала продюсер.

– Да, – согласилась Иветт и, покачав головой, добавила: – Была.

– Она знала Питера Хоутона?

– Нет, они учились в разных классах, совместных занятий не посещали. – Иветт до боли надавила пальцем на серебристую рамку фотографии. – Сейчас многие говорят, что у Питера Хоутона не было друзей, что его травили… На самом деле это у моей дочери не было друзей, это ее травили, причем постоянно. Это она чувствовала себя на обочине жизни, потому что ее действительно туда отбросили. А Питер Хоутон, которого все предпочитают воспринимать как отверженного страдальца, на самом деле никакой не страдалец. Он просто зло. – Иветт опустила глаза и, глядя на фотографию дочери, продолжила: – В отделении полиции мне сказали, что Кейтлин умерла первой. Она не успела понять, что происходит, а значит, не страдала.

– Наверное, вам было до некоторой степени утешительно это слышать, – сочувственно произнесла продюсер.

– Да. Но потом я пообщалась с родителями других погибших. Выяснилось, что психолог всем так говорила. – Иветт подняла мокрые от слез глаза: – Но ведь все ребята не могли быть первыми!

После трагедии на семьи погибших и пострадавших посыпались подарки: деньги, подносы с запеканками, помощь в уходе за младшими детьми, соболезнования. Отец Кейтлин Харви утром обнаружил, что какой-то добрый самаритянин уже очистил подъездную дорожку к его дому от последнего легкого весеннего снега, выпавшего ночью. Прихожане церкви, которую посещала семья Кортни Игнатио, обязались до июля месяца поочередно, по графику, приносить еду в дом погибшей или делать там уборку. Автозавод «Форд» подарил матери Джона Эберхарда микроавтобус, оборудованный для перевозки колясочников, чтобы помочь молодому человеку адаптироваться к жизни с параличом ног. Все раненые получили письма от президента: на плотных листах с эмблемой Белого дома он выражал восхищение их храбростью.

Если изначально наплыв журналистов воспринимался как подобие цунами, то постепенно к их присутствию в городе привыкли. Несколько дней помесив жидкую мартовскую грязь Новой Англии сапогами на высоком каблуке, репортеры купили себе клоги «Меррелл» и резиновые сапоги «Мак бутс». Вместо того чтобы, как в первые дни, приставать к администратору гостиницы с вопросом: «Почему у меня не ловит мобильный?» – они стали толпиться на парковке сотовой компании, где был хотя бы слабый сигнал, поскольку это самое возвышенное место в городе. Скопление представителей прессы, желающих получить хоть какую-то информацию, перед отделением полиции, зданием суда или кофейней уже давно никого не удивляло.