Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

– Ну и какой кофе он пьет? – поинтересовалась Джози, сложив руки домиком.

Алекс резко опустилась на стул напротив дочери:

– Вообще-то, я пока не хотела тебе говорить.

– Во-первых, я большая девочка. Во-вторых, этому блестящему детективу не стоило оставлять машину у нас перед домом.

– Он пьет черный, без молока, два кусочка сахара, – ответила Алекс, теребя салфетку под тарелкой.

– В следующий раз буду иметь в виду.

– Что ты об этом думаешь? – тихо спросила Алекс.

– О черном кофе?

– О следующем разе.

Джози потыкала вилкой большую черничину, лежащую на блине:

– А разве у меня есть выбор?

– Да, – сказала Алекс. – Если ты против, я не буду с ним встречаться.

– Он тебе нравится? – поинтересовалась Джози, глядя в тарелку.

– Да.

– А ты ему?

– По-моему, тоже.

Джози посмотрела на мать:

– Тогда тебе должно быть все равно, что думают другие.

– Мне не все равно, что думаешь ты. Я не хочу, чтобы тебе казалось, будто из-за него ты стала для меня менее важной.

– Просто будь ответственной. – Джози медленно улыбнулась. – Каждый раз, занимаясь сексом, ты можешь забеременеть или не забеременеть. Пятьдесят на пятьдесят.

Алекс вздернула брови:

– Вот это да! А я думала, ты меня и не слушала, когда я произносила эту речь.

Джози подобрала пальцем капельку кленового сиропа, упавшую на стол, и, не поднимая глаз, спросила:

– Так ты… любишь его?

Эти слова прозвучали болезненно и задели Алекс за живое.

– Нет, – быстро ответила она; убедив Джози, она, наверное, и себя смогла бы убедить в том, что чувства, которые она испытывает к Патрику, имеют отношение к страсти, но не… к любви. – Мы же знакомы всего несколько месяцев.

– Я думала, это не кредит. Здесь льготного периода не бывает.

Алекс решила идти по минному полю этого сложного разговора так, чтобы по возможности не причинять боли ни Джози, ни себе. Для этого нужно было делать вид, будто ничего серьезного не происходит. Будто ее роман с Патриком – просто каприз, причуда.

– А я думала, что так уж внезапно – бац по голове, и готово! – любовь на людей не сваливается.

– В любом случае в жизни это бывает не как в кино, где все сразу складывается идеально. – Джози понизила голос, словно теперь просто мыслила вслух. – Скорее, это случается само по себе, а затем ты без конца думаешь обо всем том, что может пойти не так.

Алекс посмотрела на дочь и застыла:

– Ох, Джози…

– Не надо.

– Я не хотела тебя…

– Давай оставим это, и все. – Джози выдавила из себя улыбку. – Кстати, он ничего. Для такого старого человека.

– Он всего на год моложе меня, – сказала Алекс.

– Надо же! Моя мать – совратительница малолетних! Ешь блины, а то остынут.

– Спасибо. – Алекс придвинула тарелку, но при этом смотрела в глаза Джози, чтобы та поняла, за что мама благодарит ее на самом деле.

В этот момент Патрик крадучись спустился по лестнице и с площадки показал Алекс поднятый кверху большой палец.

– Патрик! – крикнула она. – Джози испекла нам блинов!

Селена знала: согласно официально признанной педагогической теории, между мальчиками и девочками различий нет. Но она также знала: любая мама или воспитательница по секрету – не для протокола – скажет тебе совершенно другое. Сидя на скамейке в парке, Селена наблюдала, как ее сын общается в песочнице со своими сверстниками. Две девочки готовили пиццу из песка и камушков, а мальчик, сидевший рядом с Сэмом, колотил самосвалом о деревянный бортик песочницы. «Да уж, никакой разницы», – подумала Селена.

Когда Сэм отвернулся от разрушителя самосвала и, подражая девочкам, стал насыпать в ведерко песок для куличика, она улыбнулась и подумала: «Интересно! Вот бы это означало, что он вырастет свободным от стереотипов и будет спокойно заниматься тем делом, которое ему по душе! Но так ли просто все это работает? Можно ли, глядя на маленького ребенка, понять, кем он станет?»

Иногда, наблюдая за Сэмом, Селена замечала, как в его глазах мелькает что-то от того взрослого мужчины, в которого он однажды превратится. А эти девочки? Вырастут образцовыми домохозяйками, как Бетти Крокер, или бизнес-леди, как миссис Филдс? А этот мальчик? Куда приведет его тяга к разрушительной деятельности? Кем он станет: алкоголиком или наркоманом? А Питер Хоутон? Толкал ли он других детей, давил ли жуков – словом, делал ли что-нибудь, что выдавало бы в нем будущего убийцу?

Мальчик переключился на землеройные работы: видимо, решил выкопать туннель до Китая. Сэм, бросив куличики, потянулся к оставленному без присмотра самосвалу, потерял равновесие и ударился о край песочницы коленкой. Селена тут же подлетела к нему, чтобы подхватить его на руки прежде, чем он заревет. Сэм оглядел других детей, понимая, что у него есть зрители. И хотя от боли рожица покраснела и сморщилась, как изюминка, он не заплакал.