Леван Хаиндрава - Очарованная даль

Когда речь идет о военных действиях в Шанхае, следует помнить, что этот гигантский город не представлял собой единого целого в административном отношении. Вытянутый с запада на восток на много километров, он был продольно разделен на четыре части. Две внутренние полосы — Международный сеттльмент и французская концессия — оставались нейтральными зонами, и японцы, которым было бы совсем некстати сейчас вступить в конфликт и с западными державами, строго соблюдали неприкосновенность этих районов. Южная, китайская часть города — Нантао и менее густо населенные западные предместья большого интереса в военном отношении не представляли, и все усилия японцев сосредоточились на захвате северных и восточных районов — Чапея и Янцепу, где пролегали важнейшие коммуникации, находились военные аэродромы, арсенал и военно-морская база Вузунг. Тут-то и шли кровопролитные бои в течение многих недель. На стороне китайцев была численность, на стороне японцев — техника, выучка, организация, опыт командиров. Эти факторы не могли не сказаться.

У Гоги Горделова и всех, кто разделял его чувства, сердце обливалось кровью при виде того, как под градом артиллерийских снарядов и авиабомб гибли тысячи китайских юношей, нанося лишь незначительный урон агрессорам.

Зная, что имеют дело с плохо подготовленным противником, японцы вели боевые действия, не соблюдая многих канонов военного искусства, а сообразуясь лишь с возможностями момента. Операции разворачивались по принципу: захвати как можно скорей и больше, все равно противник не сумеет воспользоваться благоприятными обстоятельствами. И действительно, китайцы не воспользовались.

Японская эскадра во главе с флагманским крейсером «Идзумо» прорвалась по Вампу мимо фортов Вузунга, почти не понеся потерь. Бросив якорь на траверзе Международного сеттльмента в том месте, где одно за другим располагались советское, японское и германское консульства, и укрывшись за этими неприкосновенными дипломатическими зданиями, «Идзумо» повел обстрел китайских позиций с тыла. Правда, посылая снаряды через нейтральные городские кварталы, японцы не могли вести прицельную стрельбу, но они к ней и не стремились.

Орудия японского крейсера причиняли разрушения многострадальному Чапею, жители которого не забыли еще ужасов 1932 года. Психологический эффект был сильный: обстрел вызвал панику среди населения и замешательство в воинских частях обороняющихся. А китайцы, в руках которых оставался противоположный берег Вампу и которые из Путунга [40] Город на правом берегу Вампу, прямо против Шанхая. могли бы прямой наводкой расстрелять «Идзумо», почему-то этого не делали.

Существовали разные мнения по этому поводу. По одной версии, у китайцев на правом берегу просто не было артиллерии, по другой, они опасались в случае промаха попасть в одно из консульств (боялись попасть даже в японское!) и тем самым нарушить нейтралитет Международного сеттльмента, что даст основание японцам сделать то же самое, то есть «временно» оккупировать сеттльмент под предлогом необходимости обеспечить безопасность его жителей. «И будет последняя весть горше первыя».

Так или иначе, но «Идзумо» (бывший русский крейсер, захваченный японцами во время русско-японской войны) продолжал наносить чувствительные удары по защитникам Шанхая, оставаясь в то же время сам целым и невредимым.

Но японцы не были бы японцами, если бы не попытались прощупать на крепость нервы и военно-политические позиции западных держав. Ведь в природе всякого агрессора, даже будучи занятым на основном направлении, попытаться прихватить то, что плохо лежит на обочине. В самый разгар боев японский адмирал, командующий эскадрой, пригласил своих американского, британского и французского коллег и сделал очень характерное заявление: он сообщил, что так как у него на кораблях орудия устарелых образцов, а команда недостаточно опытная, то возможны с л у ч а й н ы е попадания в нейтральные объекты, о чем он заранее глубоко сожалеет.

Американский адмирал в простоте душевной понял слова японца буквально и ответил, что на войне, мол, всякое случается, тут ничего не поделаешь. Британский адмирал, отнюдь не столь простодушный, но воспитанный в традициях, согласно которым следует быть решительным и даже беспощадным, когда имеешь абсолютное превосходство в силах, в противном же случае приходится быть гибким и уступчивым, не гнушаясь даже унижения, с кислой миной заявил, что принимает сообщение своего японского коллеги к сведению. Последним поднялся французский адмирал Ле-Биго со своей седой бородкой и очками, похожий скорее на университетского профессора, нежели на матерого морского волка. Адмирал Ле-Биго, однако, довел до сведения своего уважаемого японского коллеги, что у него-то на тяжелом крейсере «Примоге» орудия самые современные, моряки подготовлены отменно, и потому он выражает твердую уверенность, что ни один японский снаряд не заденет французских объектов.