Леван Хаиндрава - Очарованная даль

— В Модягоу, — ответила та. И совсем уже виноватым тоном добавила: — В конце Дачной улицы.

Модягоу, Дачная улица… Что и говорить — район не из самых приятных, особенно для жителя Пристани. Запросто можно наскочить на шпану, и тогда «обломят»: не ходи с нашими девчонками! Надо брать машину. Припасенная на сегодняшний вечер иена лежала нетронутой в кармане: за билеты Жорка Кипиани платить не дал. Гога поднял руку — и медленно проезжавшее мимо такси остановилось.

— В Модягоу! — бросил Гога шоферу. Машина была с поднятым фордеком, чем Гога остался доволен: надо попробовать обнять девушку. Чем черт не шутит, — может быть, разрешит и поцеловать?

Видя, что шофер продолжает вести машину очень медленно, чтоб подобрать еще двух пассажиров, Гога сказал ему:

— На Дачную! — и тем показал, что оплачивает весь рейс. Машина сразу прибавила ход. Кончилась Китайская улица, выехали на Диагональную, а Гога все сидел, не решаясь проявить инициативу, и даже не знал, с чего начать разговор. Мученье, да и только! Будь на его месте Кока или тот же Жорка, они бы не сплоховали! Девушка молчала и, казалось, ждала чего-то. У нее при свете мелькнувшего мимо фонаря Гога разглядел даже обиженное выражение лица.

Когда уже поднимались по Новоторговой улице, вдруг заговорил шофер:

— Что, Гога, давно приехал?

Гога вздрогнул от неожиданности: кто это? В темноте да еще со спины Гога, как ни вглядывался, ничего различить не мог, но что-то знакомое было и в силуэте, и в голосе. Шофер это понял и добавил:

— Не узнаешь? Я Морозов, Валентин.

— Валька! — вскричал Гога, искренне обрадовавшись. — Я тебя не узнал!

— А я тебя сразу. — У Валентина голос и всегда был глубокий, а сейчас стал еще ниже — бас — Думаю, что ж это он молчит?

— Темно, вот и не разглядел, — оправдывался Гога.

— И то правда. Ну что, надолго ты?

— Да еще больше месяца пробуду. На каникулы приехал. А ты как?

— Как видишь. Работаю.

— И давно?

— Да уж второй год.

— Ну как? Ничего? — Гога старался, чтоб в его голосе не прозвучало разочарование: ведь и Валентин мечтал когда-то продолжать ученье. И Гога почему-то чувствовал себя виноватым перед приятелем.

— Ничего. Заработок приличный.

Спутница Гоги сидела, чувствуя себя забытой и ненужной, и досадовала на шофера, оказавшегося так некстати знакомым ее кавалера. Она была не прочь, чтоб Гога назначил ей свиданье и, пожалуй, не стала бы противиться, если б он попытался ее поцеловать, ведь ее кавалер — шанхаец, он из города, о котором столько разговоров ходило среди харбинской молодежи и который отсюда, из Харбина, казался чем-то вроде Парижа. А Гога, не проявляя ни малейшей галантности, продолжал с увлечением разговаривать с Валентином.

Проехали мост через речку Модяговку, миновали Питомник, и Валентин свернул влево:

— Вам в какой номер?

— В семьдесят девятый.

Валентин слегка присвистнул:

— Да, не близко живете!

Оправдывалась старинная харбинская примета: чем лучше собой девушка, тем дальше она живет. Когда машина, ныряя на ухабах немощеной улицы, наконец остановилась у домика с палисадником, Валентин обернулся к Гоге и сказал, указывая рукой куда-то назад:

— Я там тебя подожду.

Он деликатно отъехал подальше, оставив Гогу наедине с его спутницей, но та, раздосадованная Гогиным невниманием, сухо кивнула головой и взбежала на крыльцо. Не солоно хлебавши Гога направился к машине.

Издали слышались тугие удары по мячу, отрывистые восклицания молодых голосов, порой вспышки споров. На площадке за кабинками и циновочным ресторанчиком «Привет» играли в волейбол. Играли очень сильно, как вообще в Харбине. Команда Валентина Морозова и Гоги уже проиграла, члены ее, собранные с бору по сосенке, разбрелись по пляжу, а Валентин и Гога, освежившись купанием, лежали на песке и загорали. Приятная истома разливалась по телу.

Солнце пекло во всю мочь, слегка поскрипывая уключинами, с мягким шелестом раздвигая носом тихую воду протоки, проплывали лодки. Приятели лежали с закрытыми глазами, открывая их лишь на голоса проходивших мимо девушек.

Поехать за Сунгари Гога с Валентином договорились накануне. Встречавшиеся прежде лишь случайно, на этот раз они почувствовали большое влечение друг к другу, словно то обстоятельство, что они учились в разных гимназиях и классах, воздвигало прежде какое-то препятствие между ними.

Они сговорились встретиться у «Модерна», первым пришел Валентин и удивился, увидев, что Гога подходит со стороны Диагональной.