Леван Хаиндрава - Очарованная даль

— Мы собирались зайти. Но сейчас — зимняя сессия. После нее хотели… — Кока построил фразу так, что можно было понять, будто и у него зимняя сессия.

Гога кинул удивленный взгляд на кузена, но промолчал, давно привыкший к его мистификациям.

— Вы где учитесь? — спросил очень приятный и корректный старичок с седой щеточкой усов. Из четверых он меньше всех был похож на грузина, но говорил по-русски с сильным акцентом.

Гога коротко ответил. Поначалу нелегко было найти общую тему — Гога еще никогда не находился в компании совершенно взрослых, намного старше его людей, да к тому же трех из них он видел впервые. Однако по мере того как шел обильный ужин, вкусная грузинская еда и хорошее вино делали свое дело. Натянутость исчезла. Пулария, у которого осталось много знакомых в Харбине, расспрашивал про них. Седой старичок — батони Симон, как к нему обращались другие, интересовался тем, сильно ли изменилась жизнь города после прихода японцев. Темноволосый человек с шеей борца и пышными усами, хозяин ресторана, больше молчал, но слушал с интересом. Четвертый — самый молодой — налегал на еду и особенно на питье и вскоре осоловел. Встречаясь с Гогой взглядами, он ласково и бессмысленно улыбался. Чувствовалось, что человек он добродушный, но звезд с неба не хватает. Нить разговора вел Пулария. Его-то и спросил Гога, сам удивляясь, как этот вопрос давно уже не пришел ему в голову:

— Скажите, батоно Луарсаб, а где здесь общество?

— Какое? — не понял тот.

— Наше общество. Грузинское…

— У нас здесь общества нет, — ответил Пулария, слегка разводя руками и как бы принимая на себя вину за это упущение.

Чувствовалось, что вопрос сильно задел его, потому что он задумался. Разговор за столом велся по-русски, но сейчас пышноусый хозяин ресторана улыбнулся и сказал что-то по-грузински. Седой старичок и Пулария, тоже улыбнувшись, согласно закивали головами.

— Знаешь, что он сказал? — обратился Пулария к Гоге. Он лишь с легким акцентом говорил по-русски; перед самой революцией окончил юнкерское училище, был выпущен прапорщиком, а потом служил офицером в грузинской армии, дослужившись до чина майора за успешные действия против турок и добровольцев генерала Деникина. — Он сказал, что яблоко от яблони недалеко падает. Твой отец в свое время был одним из основателей Грузинского общества в Харбине. Приехал ты в Шанхай и вот подал нам хорошую мысль.

Гогу смутила эта незаслуженная похвала. У него и в голове не было п о д а в а т ь мысль. Он просто считал, что раз здесь есть грузины, то должно быть и Грузинское общество. Вот и все. Нечто само собою разумеющееся.

— А сколько здесь нас? Грузин, я имею в виду… — почему-то счел нужным пояснить свой вопрос Гога.

И эти слова застали врасплох собеседников. Переглянувшись уже откровенно смущенно, они начали подсчитывать, перебирать фамилии, вспоминать. Минут пятнадцать ушло на это, а набралось совсем немного: человек тридцать, да и не про всех известно было, где кто живет, находится ли сейчас в Шанхае или куда-нибудь уехал: город огромный, как разыщешь, где соберешь? Эти последние сомнения высказал батони Симон, явно самый рассудительный, даром что старший. Но Луарсаба Пулария мысль о создании общества захватила, чувствовалось, что он с ней легко не расстанется. Гога вполне ему сочувствовал: здесь, в этом чужом, равнодушном городе, так хорошо было сейчас среди земляков, время от времени переходивших на родной язык. Его Гога почти не понимал, но сами звуки были так милы, что вызывали трепетное чувство своей принадлежности к народу, на нем говорящему.

— Деньги нужны будут, деньги, — высказал еще одну трезвую и скептическую мысль Симон.

— Деньги соберем, — неожиданно нарушил свое молчание Джинчарадзе, хозяин ресторана. — Я дам, ты дашь. Еще человек пять-шесть могут дать. Купим большую квартиру. Нижние комнаты оставим себе, верхние будем сдавать. Расходы окупятся.

Гогу, мысли которого о возможном создании общества носили возвышенный характер, вначале немного покоробили слова Джинчарадзе, но он тут же понял: это — человек дела, и для того чтобы возникшая идея осуществилась, нужен именно такой подход. Вечер, неожиданно для всех, закончился тем, что присутствующие постановили считать себя инициативной группой.

Дали объявление в местную русскую газету умеренного направления, и в назначенный день и час в ресторане «Дарьял», в заднем зале, собралось свыше двадцати человек. Такого отклика инициаторы даже не ожидали. Выяснилось, что есть еще несколько человек. Они в тот день по разным причинам прийти не смогли, но через других передали о своем желании вступить в общество.