Леван Хаиндрава - Очарованная даль

За те два года, что Гога не видел Валентина, тот изменился мало, разве что раздался в плечах. В нем чувствовался уже зрелый мужчина, и сходство с сестрой стало меньше. Гоге хотелось узнать о ней, но он начал издали:

— Как мама, Валентин? Где она?

— Пока в Харбине осталась. Вот, даст бог, устроюсь — выпишу ее. В Харбине — тоска. Кто может — уезжает.

— Да, знаю. Здесь что ни день, кого-нибудь из харбинских ребят встречаешь.

— И как они тут? Что делают?

— Кому как повезет. Большинство в Русский полк идет или во вспомогательный отряд.

— Да, я об этом слышал, но мне неохота. Надо поискать что-нибудь интереснее.

— Конечно, надо. Только без английского языка здесь ни тпру ни ну. Как у тебя с ним?

— Да не особенно. Ходил четыре месяца на курсы. Кое-что успел, шло вроде неплохо.

— Ну и что же?

Валентин с досадой махнул рукой.

— Закрыли!

— Что закрыли?

— Ну, курсы!

— Почему? — удивился Гога. — Кому они мешали?

— Ты лучше спроси: кто закрыл? Тогда и «почему» поймешь.

— Действительно, кто?

— Японцы, кто же еще? И фашисты руку приложили. Говорят, эти курсы — рассадник англосаксонского и масонского влияния.

— Что за чушь? При чем тут масоны?

— Что ты меня спрашиваешь? Спроси их!

Гога слушал и мысленно представлял себе, как должно быть противно жить там, где все за тебя решают какие-то люди и официальные инстанции, к которым ты ни доверия, ни симпатии не испытываешь. Тут он вспомнил, что ведь в начале разговора хотел исподволь узнать о Жене, а вон куда свернула беседа. И тогда он, не придумав ничего лучшего, спросил напрямик:

— А как Женя? Где она?

— Все там же, в Тянцзине.

Гоге хотелось спросить, не вышла ли она замуж, но почему-то показалось, что такой вопрос будет бестактным. От Жорки Кипиани он знал о ее истории с Сергеем Гартвигом и про то, как Гартвиг кончил. Поэтому Гога спросил другое:

— Как она? Хорошо устроилась?

— Всё танцует. В «Форуме».

Гоге случалось бывать в Тянцзине, ездил туда с командой, когда разыгрывалось университетское первенство Китая, и он знал, что «Форум» — лучший ночной клуб в этом городе. А Валентин сказал:

— Скоро здесь будет.

В первый момент Гоге показалось странным, что Валентин не дождался, когда сестра — старшая по возрасту и более опытная, давно уже живущая самостоятельно, — приедет в Шанхай. Ведь не с бухты-барахты она сюда переезжает, вероятно, имеет выгодные предложения. Тогда бы и Валентину приехать. Но чуть позже Гога понял, что Валентин именно из-за стремления к самостоятельности, болезненного отношения к тому, как складывается жизнь сестры, поторопился приехать первым, чтоб к моменту, когда появится Женя, быть уже устроенным.

На следующий день, махнув рукой на лекции, Гога предложил Валентину прогуляться, посмотреть на город, но тот, к его удивлению, отказался, сославшись, что надо в первую очередь повидать кое-кого.

— Ты мне скажи, как попасть на… — Валентин достал записную книжку и не без труда прочел: — Баблинг Велл род. Знаешь такую улицу?

— Конечно, знаю, — ответил Гога. — А зачем тебе?

— Дело есть.

— Это совсем несложно. Выйдешь со двора, сверни направо. Вторая поперечная улица будет Авеню короля Альберта. Там идет троллейбус. Пятая остановка в северную сторону — как раз Баблинг Велл род. Понял?

— Чего ж тут не понять? Все ясно. Ну, я потопал.

— Когда тебя ждать?

— Сам не знаю.

— Ну хорошо. Ключ будет у хозяев. Вечером с восьми до девяти я у тетки. Запиши телефон.

Когда Гога вернулся в свою комнату около одиннадцати вечера, Валентин уже лежал в постели, но еще не спал. Гогу немного задело то, что приятель утром не поделился с ним тем, куда и зачем идет, и решил сейчас ни о чем его не спрашивать. Захочет — сам расскажет. Но в последний момент Гога не выдержал характера и спросил:

— Ну, как твой поход? Нашел кого искал?

— Квартиру нашел, но дома не застал, — опять не уточняя, ответил Валентин. — Завтра снова пойду…

«Что за тайна такая?» — подумал Гога, недовольный, и промолчал. Валентин заговорил сам, но на другую тему:

— Ну и город же! Конца-краю не видно! И народу, народу. И все сплошь китайцы, аж в глазах рябит.

Гоге не понравились эти слова, и он сказал едко:

— Да уж не испанцы. Ведь город-то все-таки китайский.

Но Валентин, не уловив намека в тоне Гоги, продолжал оживленно:

— Я прошел до самого конца улицы, там еще справа ипподром был. Как странно: ипподром в самом центре города!

— Рейс-Корс, так здесь называют. Видимо, когда-то это была окраина.