Татьяна Архипова - Суздаль. Это моя земля

Санаторий «Река жизни»… «предлагает отдых и реабилитацию… высокие стандарты медицинского обслуживания» и т. д.

«Двухместное и одноместное размещение».

«Прейскурант процедур».

«Водолечение. Вода Свято-Никольского источника, поселок Санино».

«Массаж, диетологи, занятия скандинавской ходьбой, университет третьего возраста».

Я пролистывала страницы в поисках:

«…в случае смерти вашего родственника внутри срока действия данного Договора санаторий обязуется произвести похороны, а именно, акт погребения тела умершего в земле».

Телефон главного врача.

Я набрала номер.

[3]

Санаторий стоял на берегу реки, на возвышении, откуда открывался вид на бесчисленные купола суздальских церквей. Анна Ивановна встретила меня на крыльце. Её глубокие карие глаза вопросительно изучали меня, но мне сразу стало уютно рядом с этой спокойной женщиной.

Во время небольшой экскурсии по корпусу она говорила, показывала, рассказывала о том, как они ремонтировали, привозили, нанимали, обучали… ставили на ноги.

— Аналогов в России пока нет. Я и сама много лет этому училась.

— А где?

— В Соединенных Штатах, под Бостоном. Получила образование геронтолога, сдала экзамены, прошла практику. В рехабах несколько лет провела. Это ведь огромная область деятельности! Ничего не поделаешь, население стареет.

— А кладбище-то где? — вдруг спохватилась я.

— На территории Александровского монастыря, у нас с ними договор. Они ухаживают за могилами, соблюдая все церковные обряды. Хотите посмотреть?

Я отказалась.

Мы вышли из корпуса обратно на крыльцо. Мысль о посещении кладбища показалась мне необязательной. Снег таял, под ногами струились ручейки. Они прорезали ледяной наст, и я, как в детстве, наблюдала, как носятся в воде кленовые носики 9 9 Кленовый носик — одна из двух одинаковых частей плода клёна. .

— Но у нас сейчас мест нет…

— Как это нет?

— Ну… есть одно в резерве. На днях мне скажут, приедут ли. Тоже москвичи.

— А откуда вообще контингент? — поинтересовалась я, удивившись, что вспомнила это старое советское слово.

— Московские в основном. В прошлом декабре целая группа приехала, и все с Таганки. Все знают друг друга по занятиям в ЦСО 10 10 ЦСО — центр социального обслуживания. .

— А чего им на Таганке-то не сидится?

— Да дышать, говорят, нечем.

— Да, есть такое.

Мы попрощались, я взяла её номер телефона.

— Да вы походите, посмотрите, вон у нас рядом красота-то какая, — Анна Ивановна махнула рукой в сторону белого собора с синими куполами.

Был конец марта, солнце топило лёд, ярко-синее небо резало глаза, пахло весной.

Каждый из нас вкладывает что-то своё в понятие «пахнет весной». Для меня оно жизнеутверждающее, будто после долгой зимы вновь вернулось обоняние. Я чувствую запах талого снега, ветер и тепло солнечных лучей на лице. Вот проснулась ещё недавно намертво замёрзшая река и ломает лёд. Вот ещё одна зима, как война, закончилась, давая надежду на жизнь, перемены и движение.

Я на секунду растворилась в мерном Суздальском колокольном звоне, чистом и долгом. Мне хотелось, чтобы он не заканчивался, он делал меня легче и свободнее. В Москве колокола звонили совсем по-другому — когда тревожно, а когда назидательно. Здесь же мне светло и спокойно…

«Если и быть мне похороненной в земле, то здесь», — вдруг подумала я и удивилась своей же мысли. Надо было возвращаться на вокзал. Я пошла по дороге через санаторий.

— Да не переживайте вы так! Привозите бабушку и на полдник оставайтесь! — окликнула меня главврач.

— А что у вас на полдник?

— Запеканка.

Что-то незыблемое есть в запеканке, как в произведении кулинарного искусства, что-то настоящее. Как по клейму на драгоценном металле, по запеканке можно определить уровень еды любого общественного заведения. Запеканка в санатории была отменной.

Я ещё раз полной грудью вдохнула весенний суздальский воздух и отправилась на вокзал.

Уже на Курском раздался телефонный звонок:

— Да, Анна Ивановна.

— Отказались московские, надо решать, — быстро сказала она.

[4]

— Ну что, поедешь в Суздаль?

— Да мне, дочк, всё равно. Избавиться от меня хочешь?

— Зачем мне это? Ты же мне единственный родной человек! Одну я тебя оставить не могу, а сиделки, сама знаешь, только с проживанием сейчас, и комнату им отдельную подавай. Да и сколько их ты уже отправила… А там воздух, физкультура, говорят, даже языковые кружки есть. Всё лучше, чем сидеть безвылазно на восьмом этаже.