Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— Но… Как мы туда доберемся? Знаешь, тетя Дина, я не хочу жаловаться, но это скорее поход, а тому, у кого день рождения, возможно, не хочется… — Он осекся. Она смотрела на него со странной улыбкой.

— Понимаю. Но почему бы тебе не пройти со мной? — сказала она, осторожно ведя его за руку. Они вышли на улицу.

Велосипед-рама темно-синего цвета, руль отливает тусклым серебром-был прислонен к стене дома. Она завязала на нем бант из шелкового шарфа. На грязном песке рядом красовалась надпись, сделанная палкой или чем-то подобным:

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ДОРОГОЙ ЭНТ ХХХ

Изящные завитки обрамляли шаткие буквы.

Всю оставшуюся жизнь, даже спустя много лет, всякий раз, выглядывая из окна Боски, Тони будет видеть тот островок дороги, видеть буквы, снова проступающие на песке цвета охры, слышать, как Дина выцарапывает их тем утром в разгар лета.

Энт посмотрел на нее.

— Он правда мой?

— Он правда твой, — сказала она, улыбаясь ему, и он снова подумал, как мило ее длинное, нетерпеливое лицо, когда она улыбается.

— О, тетя Дина… — Он позвонил в звонок, чтобы узнать, как тот звучит, потом пощупал руль. — Спасибо. Это просто невероятно. Но как?…

— Некоторые вещи стоят каждого цента, который ты в них вложил, — только и ответила тетя Дина.

Подарок был не новым, но сохранился в отличном состоянии — дочь торговца скобяными товарами вступила в Женскую сельскохозяйственную армию [135] The Women’s Land Army — добровольническая организация, действовавшая в Первую и Вторую мировую войны. Основу армии составляли женщины, работавшие в сельском хозяйстве, дабы подменить ушедших на фронт мужчин. , наказав продать велосипед, который купила совсем недавно. До конца войны и к неудовольствию Чистюли велосипед был лучшим другом Энтони за все время его пребывания в Боски.

Тетя Дина подготовилась к пикнику так основательно, что Энт почувствовал гордость. Холодная ветчина, горчица, хлеб и выращенные в собственном огороде помидоры — все, что нужно для настоящего пира, а еще странный напиток, приготовленный Диной из садовой мяты и небольшого количества сахара, получившийся очень вкусным, даже несмотря на то, что кусочки мятных листьев они выковыривали из зубов до самого вечера. Помидоры тоже оказались вполне съедобны, хотя и местами зеленоваты, а финальной нотой кулинарного триумфа Дины стали пять крохотных клубничин и — вот так сюрприз! — два леденца и шоколад, нашедшиеся в ее большом мужском шелковом платке, — по квадратику каждому из них. Сладости были очень дороги, на них уходило огромное количество купонов на сахар. Энтони растрогался.

Потом они лежали, зарывшись спинами в объеденную овцами траву и наблюдая за парящими над скалами чайками и рычащими, могучими бирюзовыми волнами в сотнях футах под ними, и Энт впервые за долгое время чувствовал себя спокойно. Он ощущал теплое солнце, пробивающееся сквозь порывы бриза, ощущал, как оно прокладывало себе путь ему под рубашку, а потом под майку, ощущал его на своих голых коленях и на лбу, щурился на него в небо. Он знал, что вокруг Канала бушует война и идут бои, но об этом не следовало волноваться в такой день, и пружина судорожного страха больно, до дурноты коловшая его сердце, впервые за долгие дни не распрямлялась.

Небеса чистого голубого цвета были бесконечны. Энт задумался о маме и папе. Могли ли они видеть его оттуда, где находились, могли ли наблюдать за ним? Он ненавидел мысль о том, что они теперь на небесах и беспокоятся о нем, потому что и сам бы волновался, если бы умер и оставил маму одну. Ему хотелось вскочить и закричать в это море, в это небо: «Со мной все в порядке-е-е-е! Я в безопасности-и-и-и, все хорошо-о-о!»

Он взглянул вверх: «Я скучаю по вам обоим. Как бы я хотел, чтобы вы были здесь», и вдруг что-то почувствовал: ветер шевельнул ему волосы и что-то нежно прикоснулось к его лбу. Брызги, скажет он себе позднее, но в тот момент ему показалось, что кто-то поцеловал его, кто-то невидимый. Он аккуратно потрогал свою голову. Лежащая рядом тетя Дина вздохнула от удовольствия.

— Мне тут нравится, — обратился он к ней.

— Отличное место, правда? — обрадовалась она, не поняв, что на самом деле Энт вложил в свои слова. Колокольчики кивали ветерку, ослепительно-белые бабочки порхали вокруг. Он улыбнулся. Он хотел сказать: « Спасибо, что присматриваете за мной ». Но не сделал ничего.

Через минуту или две он перекатился на живот:

— Тетя Дина, можно вас спросить?