Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— Это дом теперь твой, — прошептал Бен ей на ухо.

— Этот дом теперь наш, — ответила Корд, крепко обнимая брата и чувствуя умиротворение и счастье, словно все они: она, мать, отец, Мадлен, Бен, — снова были вместе. Она взглянула в небо — на Венеру, кончиком платиновой булавки сияющую в бледно-голубом ночном небе. — До свидания, мои любимые, — тихо сказала она и выпустила собранные цветы из рук, позволив им упасть к их с Беном ногам. Их аромат на мгновение повис в воздухе, а затем исчез.

Шестилетняя мисс Корделия Уайлд угрюмо сидела у окна, устремив взгляд в безоблачное небо. Рядом с ней на полу лежали аккуратно сложенная сеть для ловли креветок, новенькая синяя лопатка с деревянной рукояткой и банка, в которой сидел маленький краб, которого они с папой поймали днем ранее, сразу по приезде, еще вспотевшие и разгоряченные после поездки из Лондона на машине. Краб не двигался. Он не шевелился с тех пор, как она принесла его домой.

— Это несправедливо , — в десятый раз сказала она. — Почему мне нельзя пойти купаться?

— Жизнь вообще несправедлива, — сказал отец, не поднимая взгляда от газеты. — Она ужасно несправедлива, и ты в этом убедишься. Несмотря на это, как я сказал тебе уже раз пятьдесят, дружок, я еще не закончил пить кофе и читать газету, после чего я побреюсь, и мы пойдем на улицу.

— Я могу купаться одна.

— Тебе шесть лет, — заметил папа. — И ты не была в море целый год. Тебе нельзя купаться одной, несмотря на все твое бесстрашие.

Корд взяла с подушки квадратик тоста и откусила от него.

— Это нечестно.

— Слушай, — сказала мать, переворачивая страницу книги. — Пока Бен лежит с температурой, ты можешь ходить на пляж с папой. Он уже почти закончил есть свои хлопья, смотри, дорогая. — Тони не пошевелился. — Почти закончил, да, дорогой? — Она пнула стул мужа своей стройной ногой.

— Что? Ах да. — Голова Тони появилась над газетой, он посмотрел на жену и похлопал ее по голени, после чего вскочил со стула. — Моя дражайшая, ты восхитительна этим утром, — сказал он ей, широко раскинув руки, и, посмотревшись в зеркало, поправил шейный платок. — Ты делаешь меня счастливейшим из мужчин.

— Хватит разговаривать как на сцене, — сказала Корд с отвращением, но ее мать смеялась.

— О, ваше высочество, — сказала она, отставив чашку с кофе. — Вы льстите мне, но я не достойна вашего расположения.

Она встала, и он заключил ее в объятия, после чего они немного повальсировали. Корд смотрела на их кружащиеся по полутемной кухне фигуры со смесью испуга и восхищения. Ярко-зеленый мамин халат развевался за нею после каждого шага.

— Но не прогуляться ли нам на веранду, прекрасная леди? Луна сегодня серебриста и нежна — словно ваши блестящие локоны.

— Никогда этого не понимала, — сказала Алтея, снова садясь и берясь за книгу. — Он говорит, что у нее седые волосы, правильно? Крайне невежливо, ей же всего девятнадцать.

— Ну и тебе было девятнадцать, когда ты ее играла, — ответил он.

— Тем не менее я о том, что она не старуха, дорогой. А теперь ступай. И пожалуйста, убери этого краба с глаз моих.

— Конечно, — ответил Тони, допивая последние капли кофе.

Он исчез на несколько минут и вернулся свежевыбритым, оживленно потирая ладони. Он протянул руки дочери, которая с широкой улыбкой вскочила со своего места у окна и вцепилась в его пальцы. Они вышли из дома, и Корд шумно сбежала по лестнице, оставив Тони ворчать о том, что крыльцо ходит ходуном от ее бега.

— Где-то здесь отходит доска, — сказал он, поднял Корд на руки и закружил ее, от чего девочка восторженно закричала. — Пойдем, любимая! Откроем пляжный домик и наденем купальники.

Они с отцом поплавали в море, быстро обсушились под палящим утренним солнцем, после чего Тони, предварительно попросив Корд не говорить ничего маме, отправился на крыльцо вздремнуть на стуле, накрыв лицо платком. Корд познакомилась с милым мальчиком по имени Том, с которым можно было вдоволь поиграть. У него была очаровательная дворняжка по имени Туги с пушистыми коричневыми ушами, и она постоянно закапывалась в песок, после чего ее приходилось спасать. Они строили вычурный песчаный замок с огромным рвом, не обращая внимания на подбирающийся прилив и все еще безжизненного краба, которого они оставили в ими же вырытом бассейне. Корд была поглощена своими занятиями, напевала себе что-то под нос, и опомнилась только когда на нее упала тень.