Хэрриет Эванс - Дикие цветы

Он кивнул Тони и заметил, что его лицо искажено болью.

— Ну, пока, Энтони , — сказал он.

— Очень занятный человек, — сказала Алтея после того, как он ушел.

Тони покачал головой. Он убрал все всплывшие воспоминания так далеко, как только мог, и запил большим глотком коктейля.

— Никогда не был близко с ним знаком.

— Но знал его сестру, — сказала она с усмешкой. — Уж это ясно как день.

Я бросил тебя, Джулия. Ты не отвечала на письма, а я не писал снова, и я был слишком занят выживанием. Я бросил тебя.

— Надеюсь, она счастлива, — сказал он.

Алтея очень пристально посмотрела на него.

— Я тоже.

Запри, запри все как можно дальше… Тони на секунду прикрыл глаза и, открыв их снова, сфокусировался на шве чулок Алтеи и на рыжих кудрях на затылке, где ее волосы были убраны в шиньон.

— Заходи в дом, — с трудом выговорил он. — Забудь про него. Я хочу показать тебе, что еще тут есть.

Она улыбнулась ему через плечо, и он выпил под ее взглядом. Ее понимающая улыбка, ее невероятная красота, серьезность, мягкий шотландский акцент — все это было для него в новинку. Она казалась странноватой и еще не знала его, и он мог оставаться собой или той версией себя, которая ему нравилась, и поправки были не нужны. Возможно, с ней необходимость в них отпадет на какое-то время.

— Мне очень повезло, что ты доверяешь мне настолько, что позволила привезти сюда, — сказал он, пытаясь изобразить радость в голосе, но внутри его тошнило и трясло, пока они спускались к спальням.

Он соблазнил десятки женщин, многих из них здесь, и такие мизансцены отрепетировал в совершенстве. Только в этот раз ему было тошно. Он вцепился в перила.

Алтея шла впереди.

— Ты мне нравишься. Понравился сразу, как я тебя увидела. Вот и все, — сказала она в своей обычной беззаботной и спокойной манере.

Она пожала плечами, словно все действительно было так просто. Она повернулась к нему, и Тони споткнулся на последней ступеньке, держась за перила.

— Боже, — сказала она, пока он выпрямлялся. — Ты весь позеленел. Тебе плохо? Вот. — Она взяла его за руку. — Пойдем… о господи, свет выключен. Где выключатель?

Он слышал ее едва-едва. Гораздо безопаснее было оставаться на лестнице, держась за перила и слегка раскачиваясь, пока волны темноты и тошноты омывали его.

— Вот, — сказала она, снова беря его за руку. — Наверное, ты что-то не то съел. Заходи. Заходи и ложись.

— Нет. — Он вырвался, и на его глазах выступили слезы. — Нет!

— Пойдем, — настойчиво сказала она и попыталась мягко втолкнуть его в комнату. — Тебе надо присесть или прилечь, Тони…

— Нет. — Тони грубо пихнул ее, и она отлетела к стене коридора. — Я туда не пойду. Нет. Я не войду в эту комнату. Пожалуйста. — Он прочистил горло — все это было ужасно, и он только что своими руками все разрушил. Если бы он только мог убрать эти черные извилистые линии из своего поля зрения, а заодно и предобморочное чувство… — Прости, — сказал он, сжав руку Алтеи. — Мне так жаль…

И наступила милосердная темнота.

Тони очнулся, лежа на кровати в своей старой комнате. Узелки на розовом ворсистом одеяле щекотали его шею, словно пальцы, и это успокаивало. Он встал, потряс головой, и волна головокружения снова накатила на него.

Алтея сидела на краю кровати и с чем-то играла. Она посмотрела на него и сглотнула.

— Прости. Я нашла глазированные каштаны в кухонном шкафу. Очень вкусные. Боюсь, я почти все уничтожила. Вот, держи. Тебе нужно восстанавливать силы. — Она протиснула липкую карамельного цвета сладость между его губ. — А вот вода, запей.

— Спасибо. — Он приподнял голову и попил, после чего снова лег, глядя на нее. — Что это у тебя?

— Старая игра.

— О. — Он привстал, его сердце все еще выпрыгивало из груди. — Где ты ее нашла?

— Под кроватью. Прости, если я зря сунула туда свой нос, но она очень красивая. Эти плитки и эти металлические цветы. Что это?

Тони осторожно положил плитки и цветы назад в коробку из красного дерева, погладив рукой перламутрового дракона.

— Это набор для маджонга. Принадлежал моей двоюродной бабушке. Мы играли во время авианалетов.

Он убрал коробку обратно под кровать и улыбнулся ей. Не было смысла смущаться или играть свою обычную роль. Он пихал ее, он кричал, а потом потерял сознание.

— Прости за все это. Я… мне не нравится эта комната.

— Я уже догадалась. — Она отправила в рот очередной каштан. — Мой отец покупал сладости каждый раз, когда садился на поезд до Глазго. Прямо на станции, нигде больше. Но дед однажды избил его прямо там, на глазах у всех. Он забыл про это, пока брат не напомнил. Разум способен на удивительные вещи, не находишь?