Денис Коваленко - Татуированные макароны

Видеть его, значит, не хотят. Скрываются. Свет гасят. Шифруются, прикидываются, что нет никого, но это еще…

— Виталий Андреевич, — громко и со слышимым раздражением, до которого Саша уже успел довести себя, произнес он, вновь постучав в окно.

Тут же штора отдернулась, из полумрака кабинета показалось испуганное лицо учителя рисования. Увидев его, Саша, как ни в чем не бывало, улыбнувшись, сделал ему ручкой.

Через минуту дверь клуба открылась.

— Тебе чего? — быстро запустив Черкасова внутрь и сразу закрыв за ним дверь, почти шепотом спросил Виталий Андреевич.

— Да так, — не найдя, что ответить, пожал плечами Саша. — А что шепотом-то? — спросил он в свою очередь.

Этот вопрос поставил Виталия в тупик. С минуту, не понимая, смотрел он на своего ученика.

— Тебе чего, ты что так поздно здесь делаешь? — наконец произнес он.

Лицо Саши Черкасова вдруг изменилось, и он, вторя своему учителю, так же тревожно и торопливо заговорил:

— Виталий Андреевич, мне необходимо серьезно с вами поговорить, очень важный разговор, — он и сам толком не знал, к чему он все это начал. Единственное, что ему сейчас хотелось, поскорее заглянуть в класс рисования и увидеть там что-нибудь такое… такое! Словом, он готов был нести сейчас самую что ни на есть чушь, лишь бы заглянуть в класс.

— Что случилось-то? — тон Виталия теперь стал откровенно испуганным. «Узнали, что я здесь живу!» — выскочила самая страшная, давно уже донимавшая его мысль. — Говори! — нервным шепотом выпалил Виталий.

— Пойдемте, — Черкасов кивнул в сторону класса. Он не верил, что Виталий Андреевич первым пригласит пройти в класс его, Сашу Черкасова. Странно поглядывая на учителя, Саша вошел в класс и… никого там не увидел. Единственное, что могло показаться необычным — пять стульев, выстроенных в ряд у окна и застеленных старым пальто.

— Ну и? — сев на табурет, Виталий предложил сесть и Саше.

— Понимаете… Понимаете, — Саша запнулся. Он совершенно теперь не знал, что ему говорить. Виталий Андреевич (и это очевидно), был в классе один (стулья вот только…), больше никого не было.

Некоторое время, собираясь с мыслями, смотрел он на эти застеленные пальто стулья, лихорадочно придумывая, что бы ему такое сказать. Прошло уже минуты две. Дальше тянуть было некуда.

— Виталий Андреевич, — произнес он с расстановкой; и сам не ожидая от себя, вдруг выдал: — У меня есть друг, Женя, и у него есть мать, и он попросил меня ради нашей дружбы, чтобы я с ней переспал, вот.

Прозвучало это до того нелепо и абсурдно, что и сам Черкасов немало удивился, услышав произнесенные им же слова.

— Ну… и что? — после довольно долгой паузы, спросил Виталий Андреевич.

— Ничего, — пожал плечами Саша и, вновь глянув на стулья, попросил: — Можно я закурю?

— Кури, — кивнул Виталий.

— А вы так поздно… работаете, да? — закурив, лишь бы не молчать, спросил Черкасов, как завороженный глядя на эти стулья.

— Да, — кивнул Виталий, пристально вглядываясь в Черкасова и ожидая, что еще скажет этот столь неожиданно появившийся молодой человек.

В полной тишине выкурив сигарету, Черкасов вдруг поднялся и произнес:

— Ну, я пойду.

Виталий вздрогнул. Поднявшись вслед за Сашей, он, стараясь заглянуть ему прямо в глаза, произнес, сдерживая возрастающую дрожь в голосе, и оттого медленно и даже внушительно:

— Саша, скажи правду, ты чего приходил, что случилось? — и, точно все поняв, взгляд его врезался в эти чертовы стулья, которые он подготовил себе для сна, и которые так пристально привлекали сейчас Сашу.

— Ничего. На самом деле, я просто шел мимо, увидел свет, удивился, что в клубе кто-то есть и постучал. Вот и все, — честно признался он.

Нечего и говорить, что Виталий ни слову не поверил. Он вдруг, именно сейчас, абсолютно уверился, что Черкасов пришел проверять его; его подослал и… директор — он знает, что Виталий не снимает никакую квартиру, а живет здесь же, в клубе. Это проверка, это…

— Подожди, я сейчас тоже уже собирался уходить, — засуетился Виталий. — Я тут засиделся, рисовал — работал, как ты правильно заметил («Чертовы стулья, — мотнув головой, — вытряхнуть эти мысли!» — Виталий улыбнулся криво, противно, он сам это почувствовал), а сейчас вот, домой, — добавил он и неожиданно хихикнул. — Я живу здесь недалеко, — резко чеканил он, — за мостом, за Ваганьковским, у женщины…

— А на какой улице?! — живо подхватил Саша. — Я же тоже в том районе живу.

— На улице? — Виталий замер. — Улица… — перед глазами его возник Ленин дом, — улица, — повторил он, мысленно вспоминая табличку с номером дома и названием улицы. — Конечно! — воскликнул он и, не задумываясь, выложил Черкасову улицу и номер дома, где жила Лена.