Джейн Джонсон - Преданное прошлое

Когда Робу сообщили о прибытии письма от Кэт, он стоял во дворе фермы в Кенджи и разглядывал упряжь, которую вертел в руках, гадая при этом, зачем он вообще вытащил ее из конюшни и для чего она ему понадобилась. Джордж Парсонс нашел его там в необычно задумчивом состоянии (необычном, потому что все знали Роберта Болито как человека практичного и деятельного, который к любой работе подходит со вниманием и прилежанием и всегда действует быстро и с готовностью). Джорджу пришлось три раза его окликнуть по имени, прежде чем Роберт отозвался. С самого дня набега Роб, к собственному удивлению, пребывал именно в таком состоянии: погруженный в задумчивость. Думать он мог только о Кэт, о том, жива ли она. Он существовал в каком-то заторможенном состоянии, не замечая течения дней и надеясь на одно: выяснить, куда ее могли увезти, и тогда уже решить, какие следует предпринять действия. Роберт был не из тех, кто склонен к самоанализу, так что сообщение о похищении Кэт само по себе стало для него страшным шоком.

Он обнаружил, что теперь приходит в возбуждение от любой, самой обычной работы, требующей лишь привычного автоматизма движений, что его мысли все время улетают куда-то вдаль, что он то и дело застревает на середине фразы, будучи не в состоянии договорить до конца; он просыпался посреди ночи, не в силах сразу понять, кто он такой и где находится. Молодого человека донимали ночные кошмары, одно время он даже решил, что его преследует какой-то злобный дух. Но потом осознал, что его грызет чувство собственной вины. Начали появляться совсем дикие мысли: что эти разбойники должны были захватить его, а не Кэт. Ему следовало тогда остаться с ней в церкви, защитить ее от этих варваров, а не уезжать в Гал вал из-за какой-то несчастной размолвки. Неужели он и впрямь такой нерешительный? Не сумел даже убедить ее принять от него кольцо в подарок, а теперь очень сильно об этом сожалел, словно оно могло бы как-то защитить Кэтрин, выделить среди других, как уже принадлежащую ему, и даже — чудесным образом — вернуть ее назад.

— Роб! Роб! Роберт Болито! Тебя хозяин зовет! Он в гостиной!

Парень медленно поднял голову, словно выныривая из глубин задумчивости.

— Извини, Джордж, что ты сказал?

— Там письмо пришло от Кэтрин!

Письмо? Как такое может быть? Письма — цивилизованный способ связи, осуществляемый образованными людьми и деловым народом, они вовсе не приходят от этих убогих иноземных пиратов, плавающих на своих кораблях бог знает в каких дальних водах!

Но даже снедаемый подобными мыслями, Роберт обнаружил, что ноги сами приняли за него решение.

Артур Харрис сидел за столом в гостином зале, держа в руках оборванный листок бумаги. Именно качество бумаги этого послания поразило Роберта прежде всего, потому что оно сразу показалось ему настоящим и преодолевшим очень долгий путь. Бумага была толще привычной и более желтая, чем та, которой обычно пользовались в Кенджи.

— Это письмо пришло какими-то очень странными, извилистыми путями. Оно от Кэтрин. Во всяком случае, так кажется на первый взгляд. Это ее почерк?

Он показал письмо Робу, который впился в него таким взглядом, словно в нем содержались все тайны вселенной, что, в сущности, в данный момент и было недалеко от истины.

— Да, сэр, ее.

У молодого человека затряслись колени, он наклонился вперед, чтоб опереться на стол.

— Сядь, Роберт. Курьер доставил его нынче утром из Саутгемптона.

У Роберта подпрыгнуло сердце.

— Она в Саутгемптоне?

Комендант Маунта предостерегающе поднял руку:

— Нет-нет, Роберт, дай мне закончить. Он доставил его из конторы одной тамошней морской торговой компании. Капитан корабля «Мерри Мэйд», доставивший в этот порт груз для своих хозяев, рассказал, что встретился в открытом море с торговым кораблем, плавающим под флагом Порты 66 , и оттуда ему передали это письмо, которое они получили от турецкого торговца из Берберии.

— Из Берберии? — эхом отозвался Роб. Сердце у него упало так же быстро, как перед этим подпрыгнуло. Кажется, оправдывались его худшие предположения. Видимо, эта мысль отразилась на его лице, потому что сэр Артур мрачно покивал.

— И не просто из Берберии, а из порта Сале, который, насколько мне известно, является настоящим гнездом этих морских дьяволов, прибежищем самых фанатичных пиратов и хищников. В наших морях захвачены и увезены в Берберию сотни рыбаков и моряков, и, как говорят, из Сале никогда не возвращался ни один христианин. Многих силой и пытками заставляют сменить веру и перейти в ислам из страха за собственную плоть и жизнь, если уж не за душу.