Дэвид Митчелл - Тысяча осеней Якоба де Зута

Ключница мягкой тряпочкой собирает резко пахнущую субстанцию и обмывает попку крошечной девочки теплой водой.

– А может так быть, что у Синобу – один Одаритель, у Бинё – другой?

– Нет. – Орито вспоминает прочитанные голландские книги. – У близнецов один отец.

В келью торжественно вводят мастера Судзаку.

– Хорошего утречка, сестры!

Сестры хором отвечают:

– Доброе утро!

Орито слегка кланяется.

– Прекрасная погода для первой в этом году Передачи Даров! Как наши Дары себя чувствуют?

– Два кормления за ночь, мастер, – отвечает Яёи. – И вот сейчас еще одно.

– Отлично! Я дам каждому по капельке Сна; они не проснутся до Куродзанэ, а там на постоялом дворе их ждут две кормилицы. Одна – та самая, что отвозила Дар сестры Минори в Ниигату два года назад. Крошки будут в хороших руках, самых лучших.

– Сестра Яёи, – говорит настоятельница Идзу, – у мастера чудесные новости.

Судзаку скалит острые зубы.

– Твои Дары будут расти вместе при буддийском храме близь Хофу, у бездетного священника с женой.

– Вы подумайте! – ахает Садаиэ. – Маленький Бинё вырастет и станет священником!

– Они получат прекрасное образование, – говорит настоятельница, – как дети духовного лица.

– И они будут вместе, – прибавляет Сацуки. – Разве может быть лучший подарок?

– Передайте господину настоятелю мою сердечную благодарность, – безжизненным голосом произносит Яёи.

– Ты сама сможешь его поблагодарить, – говорит настоятельница, и Орито вскидывает голову, отвлекаясь от стирки свивальника. – Господин настоятель приезжает завтра или послезавтра.

Орито ощущает дыхание страха.

– Я тоже, – лжет она, – с нетерпением жду высокой чести побеседовать с ним.

Настоятельница бросает на нее торжествующий взгляд.

Бинё наелся и теперь чмокает медленнее. Яёи поглаживает его по губам, напоминая, что нужно сосать.

Сацуки и Садаиэ заканчивают спеленывать девочку, готовя ее к путешествию.

Мастер Судзаку открывает шкатулку с целебными снадобьями и откупоривает узкогорлую бутылочку.

В келью доносится первый удар колокола Аманохасира.

Все молчат, зная, что у ворот Сестринского дома дожидается паланкин.

Садаиэ спрашивает:

– Сестра Аибагава, а где это – Хофу? Так же далеко, как Эдо?

Второй удар колокола доносится в келью.

– Намного ближе. – Настоятельница Идзу принимает на руки чистенькую сонную Синобу и подходит с ней к Судзаку. – Хофу – город в провинции Суо, через одну провинцию от Нагато. До него всего пять-шесть дней пути, если в проливе нет сильного волнения…

Яёи смотрит на Бинё, а потом куда-то вдаль. Орито догадывается, о чем она думает: должно быть, о своей первой дочери, Като, которую в прошлом году отправили в провинцию Харима, в семью свечных дел мастера, или о будущих Дарах, которых она должна будет отдавать чужим людям, пока не сможет вернуться в Нижний мир, через восемнадцать или девятнадцать лет; а может, она просто надеется, что у кормилиц в Куродзанэ хорошее, чистое молоко.

«Передача Даров – сродни утрате, – думает Орито, – но матерям не позволено даже горевать».

Третий удар колокола Аманохасира говорит о том, что пришло время прощаться.

Судзаку вливает несколько капель из бутылочки между губами Синобу.

– Сладких снов, маленький Дар, – шепчет он.

Братик Бинё, все еще на руках Яёи, кряхтит, отрыгивает и пукает. Его подвиги не вызывают обычную в таких случаях бурю умиления. На всем происходящем лежит тень печали.

– Пора, сестра Яёи, – говорит настоятельница. – Я знаю, ты будешь держаться молодцом.

Яёи в последний раз утыкается носом в пахнущую молоком шейку.

– Можно, я сама дам ему Сон?

Судзаку кивает и передает ей бутылочку.

Яёи прижимает узкое горлышко к ротику Бинё; крошечный язычок слизывает капли.

– Из каких ингредиентов составлено сонное снадобье мастера Судзаку? – спрашивает Орито.

– Каждый должен заниматься своим делом. – Судзаку улыбается, глядя на губы Орито. – Одна повитуха, один аптекарь.

Синобу уже спит. У Бинё веки опускаются, снова поднимаются, снова опускаются…

Орито не может прекратить гадать: «Опиаты? Аризема? Аконит?»

– А вот кое-что для нашей храброй сестры Яёи. – Судзаку наливает в крохотную каменную чашечку чуть-чуть непрозрачной жидкости. – Я называю это снадобье «Твердость духа»; оно тебе помогло при прошлой Передаче Даров.

Он подносит чашечку к губам Яёи, и Орито с трудом подавляет желание выбить питье у него из рук. Пока Яёи глотает, Судзаку забирает у нее сына.