Дэвид Митчелл - Тысяча осеней Якоба де Зута

– Помягче.

– Ворота во-он в той стороне.

– Но до Куродзанэ моим старым ногам три дня идти, юноша, и я…

– Тогда чем раньше отправиться в путь, тем лучше, верно?

Удзаэмон, пройдя в ворота, вступает в усадьбу семьи Огава. Он пересекает сад камней, где никогда не бывает солнечно и только пышно разрастается лишайник на чахлых кустах. Саидзи, худой отцовский слуга с птичьим лицом, открывает раздвижные двери, впуская молодого господина.

– Добро пожаловать домой, господин!

Слуги заранее стараются обеспечить себе теплое местечко в ожидании того дня, когда хозяином станет не Огава Мимасаку, а Огава Удзаэмон.

– Старший хозяин спит у себя в комнате, господин, а у жены господина болит голова. Матушка господина за ней ухаживает.

«Значит, жена хотела побыть в одиночестве, – думает Удзаэмон, – но не тут-то было».

Новая служанка приносит домашние туфли, горячую воду и полотенце.

– Зажги огонь в библиотеке, – велит ей Удзаэмон, собираясь написать отчет о литотомии.

«Если я сяду за работу, – надеется он, – может, матушка и жена не станут меня донимать».

– Приготовь хозяину чай, – добавляет Ёхэй. – Не слишком крепкий.

Саидзи и Ёхэй ждут – кого Будущий хозяин выберет себе прислуживать.

– Ступайте… – Удзаэмон вздыхает. – Займитесь там… чем-нибудь нужным. Оба.

Он идет по вощеному паркету длинным холодным коридором, а за спиной у него переругиваются Ёхэй и Саидзи. Каждый винит другого за плохое настроение хозяина. Очень похоже на привычную свару пожилых супругов. Удзаэмон подозревает, что эти двое по ночам делят не только комнату. Добравшись наконец до безопасного пристанища – библиотеки, – он закрывает дверь, отгораживаясь от безрадостных домочадцев, от безумной крестьянки, от бессмысленных разговоров за рождественским столом и своего позорного обморока. Ноги болят. Приятно сесть за стол, растереть немного туши, добавить пару капель воды и обмакнуть кисточку. На дубовых полках лежат бесценные книги и китайские свитки. Удзаэмон вспоминает, с каким священным трепетом он впервые вошел в библиотеку Огавы Мимасаку пятнадцать лет назад. Тогда он и не мечтал, что когда-нибудь станет приемным сыном ее владельца – не говоря уж о том, чтобы самому стать владельцем.

«Поменьше честолюбия, – предостерегает он того, маленького Удзаэмона. – Будь доволен тем, что у тебя есть».

Его взгляд зацепляет на ближайшей полке подарок де Зута – «Богатство народов».

Удзаэмон собирается с мыслями, вспоминая подробности литотомии.

Стучат; в дверь заглядывает слуга Кьёсити.

– Та слабоумная больше нас не побеспокоит, господин.

Удзаэмон не сразу понимает, о чем речь.

– Хорошо. Надо бы сообщить ее родным, что она досаждает людям.

– Господин, я говорил сыну привратника, но он ее не знает.

– Она, должно быть, из… Как она сказала – Куродзака?

– Куродзанэ, господин, прошу прощенья. Кажется, это городишко на дороге к морю Ариакэ, в княжестве Кёга.

Название кажется знакомым. Возможно, его упоминал настоятель Эномото.

– Она не объяснила, зачем хотела меня видеть?

– «По личному делу», – только и повторяла, господин. И еще, что она травница.

– Любая выжившая из ума старуха, продающая укроп, называет себя травницей.

– Ваша правда, господин. Может, она прослышала, что в доме болеют, и решила всучить какое-нибудь чудо-снадобье. Побить бы ее, да почтенный возраст…

Входит новая служанка с ведерком угля. Быть может, из-за того, что день холодный, она повязала на голову белый платок. Удзаэмон вспоминает мелкую подробность из девятого или десятого письма Орито. «Травница деревни Куродзанэ живет у подножия горы Сирануи в старенькой хижине, у нее там козы, куры и собака…»

Пол уходит из-под ног.

– Вернуть ее! – Удзаэмон не узнает собственного голоса.

Кьёсити и служанка удивленно смотрят на хозяина, затем переглядываются.

– Бегите за травницей из Куродзанэ… За этой старухой. Приведите ее обратно!

Изумленный слуга не знает, верить ли своим ушам.

«Сначала я в обморок упал на Дэдзиме… – Удзаэмон вдруг понимает, как странно себя ведет. – А теперь ни с того ни с сего передумал насчет побирушки».

– Когда я в храме молился за здоровье отца, один монах сказал, что, возможно, болезнь вызвана, э-э… недостатком милосердия в семье Огава и что боги пошлют нам случай… восполнить это упущение.

Кьёсити не уверен, что посланец богов может так скверно пахнуть.

Удзаэмон хлопает в ладоши.