Анатолий Луцков - Африканский связной

— Йямбо, — сказал Вьюгин, обгоняя рыбака, а тот сказал в ответ: “йямбо, бвана” и выразительно указал глазами на рыбу, намекая на свою готовность к торговым отношениям с белым человеком на выгодных условиях для последнего. Вьюгин ему тоже ответил взглядом, что ценит эту его готовность, но что он должен еще подумать. Поскольку он быстрее доберется до дороги, а рыбак, видимо, движется туда же, там они и встретятся и решат вопрос о рыбе. Вьюгин уже решил купить этого великолепного сома для своего водителя. Кстати, в его кармане лежала пачка денег, выданная ему Ляховым на непредвиденные расходы: кого-то подкупить, от кого-то откупиться. Так, примерно, понимал назначение этих денег Вьюгин. В этом отношении его мнение совпадало с ляховским, только он решил придать им еще и поощрительно-премиальную функцию.

Салиму, не подозревая об ожидающем его неожиданном благодеянии, дремал в кабине, надвинув на глаза свою форменную шапочку с козырьком. При появлении Вьюгина он тут же встрепенулся.

— Тайяри, бвана? Твендени? (Готово, господин? Едем?)

— Салиму, сейчас сюда человек привезет на велосипеде большую рыбу из реки. Спроси, сколько она стоит и постарайся, чтобы он сбавил цену. (Вьюгин еще слабо знал, что здесь почем и боялся, что у него не хватит денег). Я хочу купить эту рыбу.

Салиму тут же покинул кабину и пошел, что-то напевая по тропинке, где из-за поворота уже появился велосипед рыбака. Вьюгин видел, как они повстречались и даже было слышно, как они громко вели торг в то время, как рыба-сом продолжала свой путь на велосипедном багажнике.

— Он отдает всего за тридцать пембе, бвана, — сказал тихо, но со скрытым торжеством Салиму, опередивший рыбака, чтобы обрадовать этой вестью Вьюгина, явно намекая на необходимость признания последним его усилий по блестяще проведенному торгу. Салиму смотрел на него с выражением законного соучастия в сделке и ждал дальнейших указаний. Вьюгин отсчитал все еще не очень привычные ассигнации с изображением довольно разбойного вида воинами на них — представителями главных племен страны.

— Вот эти деньги. Заплати за рыбу и, когда мы вернемся в город, отвезешь ее домой. И сразу возвращайся — вдруг “бвана мкубва” (“большой господин”, то есть начальник и, в данном случае, Ляхов) потребует машину.

— О, бвана! — сказал прочувствованно Салиму и в знак благодарности приложил руки к груди, — пусть же владыка миров воздаст тебе то, что ты давно уже заслужил, но еще почему-то не получил!

Вдвоем с рыбаком они завернули рыбу в какой-то старый брезент, лежавший в задней части машины и вскоре они уже вовсю летели домой. Утро с его прохладой неумолимо шло к концу, наступал день, а с ним жара, словно безжалостный противник, которого надо опередить.

Благодарному Салиму изменила его немногословность.

— Рука, которая дает, никогда не устанет, а давать другому это заботиться и о себе, потому что дающего тоже ждет воздаяние.

Возможно, это были местные пословицы, а то и свободно изложенное изречение из корана. Потом он что-то начал рассказывать о своих родственниках, но Вьюгин не все понимал из его убыстрившейся речи и понял только последнее, что он сказал:

— Мой племянник как-то попросил у меня орехов, а я ему говорю, что отдаю ему всю пальму до конца сезона, чтобы он сам их все и снял с нее. А он тут же отказался. У нас еще говорят так, что дают кому-то козу, а он требует и веревку.

Так Вьюгин понял, что рядом с домом его водителя есть и несколько кокосовых пальм и что он невысокого мнения о трудолюбии своего племянника.

Вьюгин отдал Ляхову камеру с отснятой пленкой и отчитался за потраченные деньги.

— Правильно сделали, что выдали Салиму премию в виде этого сома. Я сам искал повод, чтобы его как-то вознаградить, дать что-то помимо его жалованья. Тем более, что незапланированные услуги, кроме сидения за баранкой, от него могут потребоваться.

Ляхов явно избегал разворачивать перед своим подчиненным перспективу его дальнейших свершений во всей ее ширине. Поэтому через пару дней Вьюгин съездил с Салиму еще в одно место для фотографирования. Это было уже подальше от города и там хорошо была видна невысокая горная цепь, на которую Вьюгин извел почти половину пленки. Для него давно не было тайной, зачем понадобились его шефу эти невысокие горы невыразительной формы, почти округлые, покрытые каким-то мелким редколесьем. Они напоминали немного головы бушменов в этнографическом атласе, у которых, как известно, волосы растут пучками. На таких вот горах, если дружба с этой страной зайдет достаточно далеко, можно будет устанавливать всякие там вышки с приспособлениями для слежения, радарные установки и прочую технику такого рода. Но Вьюгину при этом вспомнилась одна местная пословица: “Сначала пусть еда у тебя окажется во рту, а потом еще дойдет до желудка”. Если продолжать эту африканскую аналогию с едой, то она еще была довольно далеко от рта потенциального едока.