АlshBetta - Мужчина без чести [СИ]

— Так ты… ты согласен? — несмело задает вопрос Белла. Облизывает заново выступившую капельку крови на своей пострадавшей губе прежде, чем это успевает сделать мужчина. Терпеливо ждала, но вопрос интересует. Волнует. Доводит до отчаянья.

Немного нахмурив брови, Эдвард робко смотрит на жену.

— Я очень постараюсь, dama… — шепчет, надеясь, что она поймет его правильно, — я обещаю тебе, что постараюсь.

— Ну конечно же, — она радостно всплескивает руками, целуя его ощутимее, чем прежде, — ну конечно, конечно…

А потом, смущенно улыбнувшись, устраивается на плече, предварительно чмокнув его:

— Спасибо, gelibter. Я больше ничего у тебя не попрошу…

С августа две тысячи девятого года прошло уже почти четыре года, а Белла до сих пор считала, что куриный бульон — лучшее из еды, которую она в состоянии приготовить. На протяжении месяца после аварии это было одно из немногих дозволенных Эдварду блюд и постепенно, сначала под руководством Рене, а потом и самостоятельно, она научилась справляться и с этим доселе ненавистным до чертиков супом.

На приготовление уходило около часа и порой приходилось ловить этот час в перерыве между заказными праздниками, но так или иначе свою пищу мистер Каллен к обеду получал. Она даже ему нравилась, если не лукавил…

Белла надеется, что понравится и сейчас. Что за эти годы не растеряла сноровки и не испортила напрасно единственную оставшуюся в холодильнике курицу.

Снимая последнюю пенку и выключая плиту, девушка достает с верхней полки синюю миску с глубоким дном.

— Пожалуйста, немного, — умоляюще просит Эдвард, глядя на то, как она выуживает из ящика половник. Он сидит за столом, обреченно глядя на кастрюлю с бульоном и маленькие соленые сухарики в тарелочке рядом.

— Чуть-чуть, — согласно кивает девушка, на его глазах дважды зачерпывая суп, — я помню.

Аромат, стоит заметить, не вызывает тошноты — один из немногих, что не вызывает. Удачно совпало.

— Ты тоже должна есть, — недовольно замечает мужчина, нехотя поднимая с салфетки алюминиевую ложку.

— Разумеется, — без возражений отзывается Белла, забирая вторую миску, — тоже два, как и полагается.

— Четыре, — пробуя бульон, качает головой мужчина, — два — на человека.

И ради того, чтобы увидеть, как в очередной раз загораются глаза жены, Эдвард готов повторить эту фразу еще раз. Не планировал, просто произнес. А получилось…

— Как скажешь, — она даже не спорит. Она улыбается и, повернувшись обратно, наливает ровно столько бульона, сколько нужно.

Садится рядом. Пробует.

— По-моему, неплохо…

— Вкусно, — исправляет Каллен. Вздыхает, понимая, что до тех пор, пока тарелка не окажется пустой, из-за стола его не выпустят. И отговорки, что есть не хочется — а есть ведь и вправду не хочется, совсем, — больше не пройдут, Белла сама так сказала. Пять дней — предел.

— Судя по твоему виду, — нет, — задумчиво отзывается девушка, посыпая бульон оставшимися сухариками.

— Я не голоден, я предупреждал.

— С таким рационом ты доведешь себя до истощения. Ешь.

Больше разговоров не предвидится. Расположившись друг напротив друга, они тихо едят, слушая накрапывающий за окном дождик. Он не ударяет басами по подоконникам и не создает лужи, похожие на морские просторы. Он освежает. Он демонстрирует прелесть поздней осени.

И в этой тихой идиллии уютно. В ней не холодно, не страшно, не жарко, не больно… спокойно. Нет ощущения западни, захвата, пропасти… просто кухня, просто стол, просто вторник и просто обед. Совместный обед. Семейный.

Эдвард заканчивает с бульоном, почти не замечая его вкуса, и внезапно ловит проскользнувшую было мимо мысль, нашептывающую, что это и есть обычная жизнь. Без боли.

И почему-то, пусть даже на миг, на секунду, на невидимый момент паузы кажется, что даже случившееся… переживаемо. Как обещала Белла пару часов назад.

Наблюдая его едва заметную удивленную улыбку, миссис Каллен улыбается в ответ.

— Тебе нравится? Быть может, столько же съешь и на ужин?

Эдвард хмыкает, оставляя ложку и пустую миску в покое.

Тепло смотрит на жену. Не боится сказать.

— Ты права, у нас все получится.

И легонько сжимает руку с тонкими маленькими пальчиками. Впервые открыто и впервые с удовольствием, а не с опасением касается золотого ободка. Он лишь подтверждает сказанное.

Белла, приятно удивленная и почти светящаяся от тех эмоций, что ее переполняют, явно собирается что-то сказать. Что-то неимоверно благодарное и бодрящее.