АlshBetta - Мужчина без чести [СИ]

Пиджаку нужна была не девочка, нет. Ни ее мягкие рыжеватые волосы и крики о помощи, ни ее детское белокожее тело.

Его целью был мальчик. Мальчишка. И эту цель он почти взял…

— Живой? — кое-как взяв себя в руки для вопроса, спрашивает Каллен. Голос хриплый, низкий. И наверняка пугающий в свете того, что его обладатель только что сделал.

Подросток наскоро кивает. Стиснув зубы, дрожит, беспомощно глядя в ту сторону, куда убежала подруга. Его джинсы тоже спущены… не так низко, чтобы, но… едва-едва не успел.

Эдвард кивает. Сморгнув, прикрывает глаза.

Из-за арки, выводящей к их с Беллой подъезду, ставшему единственным островком безопасности для него пару лет назад, слышатся голоса. Люди. Девчонка нашла людей! Она ведет их сюда…

— Скажи им! — велит Эдвард мальчишке, протягивая неожиданно обнаружившуюся в своем кармане салфетку, чтобы стереть кровь, — про все скажи! Обязательно! Они помогут!

А потом… потом, каким-то чудом добравшись до машины, прежде чем в темноте появляется сбежавшая девчонка и прежде чем позволяет себе закричать в голос от вернувшегося из кошмаров запаха алкоголя и пота, срывается с места, активировав зажигание.

…Всю дорогу до дома раз за разом проигрывает сцену из прошлого, сопоставляя с увиденным сегодня. Ясно и точно видит Пиджака на асфальте с кровавой лужицей, видит мальчишку с побелевшим, как у смерти, лицом. И видит себя. Себя, тогда, той ночью, когда никто, никто не помог. Когда никто не предотвратил…

И, замирая на безлюдном паркинге под их домом, под их теплым и уютным, под безопасным домом, на охраняемой территории, понимает, что сделал правильно. Что не мог поступить по-другому. Не мог уехать.

А затем закрывает плотно все окна, блокирует двери, гасит вспыхнувший в салоне свет и, погружаясь в темноту, ставит музыку едва ли не на полную громкость. Болят уши, но терпит.

Терпит, что есть мочи, ударяя ладонями об руль, крича. Выпускает смешанные чувства наружу. Выпускает все то, что сдержал в переулке, здесь. И плевать, что плачет. Слезы можно… слезы можно, потому что все кончилось.

Для Него все кончилось. Благодаря Эдварду…

Спустя почти полтора часа после обещанного времени Белла, открывая дверь с побледневшим лицом и распахнутыми от испуга глазами, увидит на пороге улыбающегося мужа, проходящего в прихожую с телефоном в руках.

Прежде чем Алиса заметит папочку и добежит до него в своем чудесном розовом платьице и с двумя умиляющими медными тоненькими хвостиками с зелеными резинками, прерывая возможность любых разговоров, девушка успеет спросить, что случилось. Ответ получит исчерпывающий — «Все в порядке».

Эдвард возьмет дочь на руки, Эдвард с любовью посмотрит сначала в родные серые, потом в родные карие глаза, и, ничто, ничто не выдаст случившегося двумя часами ранее. Они не узнают. Им незачем…

Мужчина улыбнется жене улыбкой, напоминающей почему-то улыбку Победителя. И через час она станет шире, еще шире, до невозможности, — потому что через час Белла покажет мужу второй белый тест с двумя полосочками чудесного розового цвета.

Они знают: если девочка, то Мэвис. А если мальчик, то «Лайл». Карлайл.

А потом, позже, после всего этого… а потом для Эдварда уже ничего не важно. И уж тем более пресловутый Черный Пиджак, превратившийся наконец в по-настоящему безликое существо в грязном переулке с зеленым граффити.

Сегодня — да.

Сегодня — точно.

И это истинная точка невозврата.

Антуриум будет цвести, Изабелла. Я тебе обещаю.