Ольга Птицева - Тожесть. Сборник рассказов

Разве я был мудаком, когда устроил нас на курсы? Тебя из универа за прогулы саму попросили, я не при чем. Или когда позвал к себе в проект? Когда ремонт сделал? Ни копья не взял на него. Когда покупал шмотье теплое, чтобы ты перестала с горлом маяться с октября по май? Или когда кота твоего бешенного отдал, чтобы он тебе глаза не выцарапывал, пока ты на него орала, как он тебя достал, пидорас пушистый? Да ты сама его на улицу выгнала! Он же в туфли твои ссал, а ты его этими туфлями по хребту хреначила! Но если надо меня обвинить, то он сразу старенький Петрович, а я последняя тварь.

Так ты меня мамочке своей обрисовала, да? Я когда дозвонился, раза с двадцатого, знаешь, что она мне сказала? Что тебя нет. И чтобы я, сраный дебил, никогда больше вам не звонил. Или она на меня заяву накатает. Нормально, а? Это на человека, который восемь лет ее дочке ненаглядной сопли подтирал. Дочке, на которую она сама-то забила давно и крепко. Большой такой хер забила. Надеюсь, тебе все это читать так же приятно, как мне было звонить, выслушивать, обтираться и глотать. Истерия у вас семейное, да? Приглядись на свою полоумную матушку, Сонь, как в зеркало приглядись.

Потому что я умываю руки. Во всем, что происходит сейчас, во всем, что происходило до, виноваты мы оба, разумеется. Но твоей вины больше.

Давай подумаем. Пока я из Жеки превращался в Евгения, кстати, спасибо за метафору, тебе бы книжки писать, а не мозг выкушивать у любого, кто позволит себе такую глупость — впустить тебя в свою жизнь. Ты же отравляешь собой любое пространство, обращаешь в кислоту воду, в ядовитый газ — воздух. В яд любое слово. В гниль любое действие. Я теперь вижу это яснее некуда. Но не будем отвлекаться.

Итак, пока я деградировал из милого парня в твоего пассивно-агрессивного мучителя, ты, дорогая, ехала крышей. Давай посмотрим, моя хорошая, как это было.

Ты бросила учебу. На последнем курсе. Потому что «финансы не твое», а что сделал я? Поддержал твое решение, разумеется, я же хороший парень. Я же должен быть рядом. Надо любить, что делаешь, Сонь. Если не твое, то бросай. Бросай к черту. Я же работаю, я же могу нас содержать. Посиди дома, подумай о своем великом предназначении.

И ты стала сидеть дома. Что же было дальше? Ты начала хандрить. Тоскливо слоняться из угла в угол, патетично сидеть на диване, крутить в тонких пальцах чашку, глядеть в пустоту. Все как на твоих любимых картинках. Ничего твоего. Все, найденное в сети. Мне скучно, мне одиноко, тебя весь день нет, мне нечем заняться, я не смогла признаться маме, что бросила учебу, Жека-Жека, что же мне делать с этой жизнью, с моей бренной жизнью, Жека.

Надо было уходить еще тогда. Пока ты ныла и страдала на пустом месте. Пока растворялась в бесконечных переписках ни о чем. Пока сама становилась ни-о-чем. Но я же хороший парень. Я же должен быть рядом. Мы же совсем справимся, если мы вместе, вот возьмемся за руки и убежим туда, где начинается, мать ее, радуга.

Ты говоришь, что сидела два месяца дома над моим проектом? Ты говоришь, что я обещал тебе устроить все, как надо. Но ты ведь не справилась! Ты ведь тупила, тормозила и ленилась. Я за двоих все делал. Черт. Не хочу. Не стану. Это тупо. Тупо копаться в прошлом говне.

Но я и это спустил. Она депрессует, у нее пройдет, надо не приставать, надо дать ей свободу. Все по правилам энциклопедий идеальных парней. И что в итоге? У тебя появилась новая идея-фикс. Несвоевременная. Глупая. Ненужная. Кто вбил тебе это в голову? Катька? Ну, конечно, Катька. Начала слать умильные фотки, ссылки на форумы, звонить среди ночи с дурацкими соплями, как она счастлива, как они счастливы.

Ты ведомая, Сонь. Ведомая Катькой. Ты хотела телефон, как у нее. Платье, как у нее. Спальню, как у нее. Отпуск, как у нее. Я на все соглашался. Но не на это. Я не мог подарить тебе жизнь, как у Прошиных, потому что мы — не они. Этого ты не сумела мне простить?

Да, я уверен, именно это все и сломало. Не то, о чем ты напела своей мамаше. Не то, о чем, наверное, с упоением рассказываешь любому, кто спросит, как твои дела. Не то, за что я сам себя виню каждый гребанный день. Нет, не это стало причиной. Просто твоя жизнь вдруг начала отличаться от жизни Прошиных.

Ты просто завидуешь всем и каждому, потому что самой не хватает воображения придумать собственную линию развития. Свой смысл. Свое счастье. Довести хотя бы одно дело до конца, реализовать хоть одну мечту, добиться хоть одного результата. Все — мельком. Все — шапочно. Все — пусто и дешево.