Лера Манович - Первый и другие рассказы

Ольгин день рождения пришелся на четверг. Праздновали в субботу, девятого. По телевизору крутили праздничную программу. После черно-белого фильма на экране появился актер в кремовом пиджаке и низко, многозначительно продекламировал:

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,

Как шли бесконечные, злые дожди...

Евгений, занятый раскладыванием на скатерти ножей и вилок, замер и посмотрел на экран.

— Водку из морозилки достал? — крикнул женский голос из кухни. — Лопнет!

— Щас-щас, — Евгений смотрел в телевизор. — Оль, пойди сюда на секунду.

— Что? — в комнату вошла светловолосая женщина с усталым лицом.

— Послушай, — Евгений с улыбкой ткнул пальцем в сторону экрана.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?

Но, горе поняв своим бабьим чутьем.

Ты помнишь, старуха сказала:

Родимые,

Покуда идите, мы вас подождем... — читал диктор.

— Помнишь, ты тогда... — Евгений заулыбался, как победитель. — Ну, как Серега читал...

«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити.

«Мы вас подождем!» — говорили леса.

Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется... — неслось из телевизора.

Она стремительно подошла, щелкнула кнопкой. Экран погас.

— Ты чего?!

— Ничего не готово, гости скоро придут. А ты телек смотришь!

Вышла. Громко и зло брякнула на кухне салатником.

Сергей учился на историческом. Высокий, нескладный. Детское лицо, низкий голос. Женщинам нравился. Ольгу смешно называл — Алёшка. Летом она поехала с ним на практику. Поселились в отдельном фанерном домике. Как муж и жена.

Лето неслось беззаботно: утром пели птицы, вечерами трещали цикады. Пошла малина. Щурясь от солнца, Ольга развешивала на веревке между деревьями Сережины, такие же долговязые как и он сам, носки, брюки и думала: любовь ли это? Вопрос оставался без ответа. Да и зачем нужен был ответ? Им было хорошо вместе.

Женя учился на геологическом. Он был старше остальных, побывал в армии. Ребята шутили — если хотите понять разницу между геологом и археологом, поставьте рядом Женю и Сережу. Ольгу раздражала эта шутка. Раздражал и сам Женя — крепкий, широкоплечий, всегда небритый. Рядом с ним Сергей выглядел карикатурно.

Раскопки начали геологи. Позже, когда они наткнулись на военные захоронения, к ним подключились археологи.

Ольга часами могла смотреть, как под осторожными руками в перчатках из земли появлялась ржавая каска, глиняный черепок с выцветшим орнаментом или безглазый череп с истлевшей плотью и маленьким отверстием от пули.

Стоя на коленях, согнув своё долговязое тело и вглядываясь в землю, Сергей забывал обо всем. Однажды, Ольга с книжкой как раз сидела неподалеку, Сергей откопал маленькую ржавую петлю. Осторожно очистил от земли. Обнажился ржавый полукруг. Сергей остановился. Растерянно встал.

Ольга подняла голову. Он сказал задумчиво:

— Мина, что ли?

Она помнит, как Евгений крикнул:

— Оля, ложись!

С быстротой сильного животного подскочил к ним, глянул быстро, оттолкнул Сергея, налегая на него спиной и будто пытаясь прикрыть собой.

Мина оказалась старая и безвредная.

Ей было странно потом вспоминать, как он крикнул: «Оля!». Он никогда не называл её по имени. Она даже не была уверена, что он знает её имя.

С этого дня, наверное, и начались их быстрые, почти бессловесные отношения.

Всюду она чувствовала его взгляд: чистила ли посуду речным песком, стирала ли, сидела ли с книжкой на берегу, свесив ноги. Вечером, когда они с Сергеем шли с общего костра в свой домик, его взгляд жег между лопаток, растягивая лицо глупой улыбкой, заставляя смеяться громче и сильнее раскачивать бедрами. Она ненавидела себя за это кокетство.

— Только посмотри, — говорил Сергей, держа маленький, коричневый от ржавчины треугольник с ушком. — Какая-то женщина пятьсот лет назад вешала это на шею. Чтобы быть красивой.

Он с улыбкой прикладывал находку к Ольгиной груди. Ольга томно закатывала глаза, складывала губы бантиком:

— И как я тебе?

— С этой подвеской ты сногсшибательна! — Сергей, обхватив за талию, тянул её к себе. Она шутливо уклонялась от поцелуев.

К Жене она пришла сама. Днем. В его выцветшую брезентовую палатку. Почти все были на раскопках. Он лежал простуженный. Оля и еще одна полная девушка дежурили на кухне. Готовили окрошку. Девушка сняла с огня котелок с картошкой, слила. Протянула Оле:

— Женьке сноси. Пусть подышит, пока горячая. Народное средство.