Лера Манович - Первый и другие рассказы

Женя подошла к плите, поставила чайник.

— Пять триста, — сказал мужчина.

— Нет, — Женя качнула головой. — В этой квартире прошло моё детство.

— Ваше детство еще не прошло, — пошутил мужчина. — Девушка, это всё ценно только для вас. Квартира требует капитального ремонта.

— Зато дом кирпичный.

— У вас последний этаж.

— И что?

— Крыша, — мужчина поднял палец. — Она течет.

— Как хотите.

— Вы не уступите?

— Нет.

— Пять четыреста.

— Я писала в объявлении — пять шестьсот.

— Девушка, это рынок.

— Как хотите.

— Господи! — мужчина быстрым шагом прошелся по кухне. — Да у вас плесень все стены съела, откуда такая гордость? Тут всё засрано — за год не отчистишь! Что за сумасшедшая старуха тут жила?!

Женя подошла к мужчине. Они были почти одного роста. Приблизила губы к его уху. Мужчина, растерянно улыбнувшись, потянулся к ней.

— Катитесь отсюда, — тихо сказала Женя.

— Что?

— Пошел вон, козел, — повторила Женя с той же улыбкой.

Чайник кипел, заливая плиту.

Набросив халат, Женя бежала по коридору больницы. Навстречу шел врач.

— Что с Максом?! — почти выкрикнула она.

— В палате уже... Ночью было ухудшение, возили в интенсивку... Хотел с вами поговорить...

— Да, помню, — Женя полезла в сумку. — Вот, за прошлую неделю.

— Я не о деньгах, — сказал врач.

Оглянулся на дверь палаты. Взял её за локоть.

— Видите ли... дорогостоящее лечение, которое вы готовы оплачивать... не уверен, что в этом есть смысл.

Женя с машинальным отвращением смотрела, как двигается крупный кадык на его шее:

— Для меня смысл есть. Простите, мне надо идти.

— Привет, Макс, — она улыбнулась, заходя в палату.

Он тяжело раскрыл глаза. Улыбнулся в ответ.

— Привет, Девочка.

— Прости, я опоздала.

— Ничего, я сам опоздал.

Он неловко подмигнул. Она подошла. Села на край постели. Он виновато растянул рот в буратиньей улыбке. На бескровном лице светились глаза. Она провела рукой по его лысой голове.

— Тебе идет. Почему раньше так не носил?

— Боялся, что ты не выдержишь такой красоты.

— Я все выдержу, — сказала она.

— Ты крутая телка, — сказал он. — Что хочешь на Новый год? Ну, кроме секса, разумеется.

— Вот дурак! — она хлюпнула носом.

Он долго и жадно рассматривал её:

— Похудела. А чего ты на работу не пошла?

— Щас пойду. Проспала.

— Хм, — он понимающе сощурился. — Романы крутишь?

— Разумеется. Задолбалась тебя ждать.

Он беззвучно хохотнул.

— Диски принесла?

— Черт! — она хлопнула себя по лбу. — Завтра принесу.

— Ладно.

— Что-нибудь еще надо?

— Не-а.

— Может, апельсины там... бананы?

— Я похож на африканского слона?

— Ты? Нет.

— А кто похож? Он похож?

— Ты о чем?

— Да, шучу. Лан, иди. Мне на процедуры скоро.

Она встала.

— Стой, — сказал он.

— Чего?

— Задницу покажь.

На соседней кровати лежал тощий человек с желтым лицом, уставившись в пространство перед собой.

— Пусть и Димка посмотрит, не жадничай. Это он с виду как пацан — ему восемнадцать уже.

— Прекрати кривляться, — она взяла со стула сумку. — Завтра раньше приду. Ты только на телефон отвечай, я чуть с ума не сошла.

— Не волнуйся, тут все медсестры страшные.

Она потянулась к его губам. Он подставил щеку.

Она хотела сказать что-то еще, но промолчала. Пошла к выходу.

— Эй, Девочка...

— Что?

— Я говорил, что у тебя отличная задница?

— Дом какого года?

— Пятьдесят седьмого.

Дама в кремовом пальто присвистнула.

— Тогда по-другому строили, — сказала Женя.

— Это да.

Дама понимающе вздохнула. Прошлась по комнате:

— Хорошая библиотека. Ваша?

— Бабушкина. Она была востоковед.

— Как интересно, — сказала дама.

Ласково посмотрела на Женю:

— И сколько вы уступаете?

— Нисколько, — сказала Женя. — Понимаете, мне нужно, чтобы денег хватило как можно дольше. Понимаете?

— Понимаю, — сказала дама. — Но уступите хотя бы пятьдесят. Ради приличия.

— Не могу.

— У вас последний этаж.

— Это главное достоинство этой квартиры, — сказала Женя.

Макс, одетый в голубую пижаму, сидел в кабинете завотделением. Тот нервно ходил по комнате, потом остановился и долго смотрел на серую полоску асфальта, заставленную мокрыми автомобилями.

— То есть вы предлагаете мне соврать?

— Вовсе нет.

— Но вы нуждаетесь в лечении.

— Вы хотите сказать, что последнюю стадию рака можно вылечить?