Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Дня через три после этого утром надзиратель вызвал Чжан Тянь-бао с детьми, и их снова в машине повезли в суд. Когда они в сопровождении полицейских вошли в зал суда, со всех сторон засверкали магниевые вспышки, защелкали фотоаппараты репортеров. За судейским столом сидели трое прежних судей. Душегуб и Чжао Лю находились уже в зале.

Председатель суда объявил заседание открытым и сделал следующее заявление:

— Ознакомившись со всеми обстоятельствами настоящего дела, суд пришел к следующему выводу: Чжан Тянь-бао ночью ворвался в дом Лю и устроил там дебош с избиением людей. За это он на основании закона был приговорен к каторжным работам. Но, учитывая его несознательность, тяжелое положение семьи и то, что некому воспитывать его детей, суд решил отнестись к нему снисходительно, отменить указанный приговор и освободить Чжан Тянь-бао с детьми из-под стражи. Суд признает Лю У и Чжао Лю невиновными в том, что жена Чжан Тянь-бао — Ван Юй-чжэнь покончила с собой. Однако, принимая во внимание, что Чжан Тянь-бао является работником семьи Лю и что он не имеет средств на похороны жены, суд обязывает семью Лю похоронить жену Чжан Тянь-бао за свой счет. Следствие, проведенное лично старшим следователем, подтвердило, что дочь Чжан Тянь-бао — Фэн-цзе действительно умерла от тяжелой болезни. Исходя из этого, суд считает необоснованным обвинение Лю У и Чжао Лю в том, что они продали Фэн-цзе. Настоящим суд постановляет больше к этому делу не возвращаться. — Председатель окончил чтение, снял очки и спросил: — Чжан Тянь-бао, вы с сыном согласны с решением суда? Если намерены еще жаловаться, я вынужден буду снова отправить вас в «Сиисо»!

Услышав решение суда, Чжан Тянь-бао решил было не соглашаться с ним, но потом понял, что другого выхода нет. «И в суде и вне его — повсюду у семьи Лю свои люди, — думал он. — Как ни старайся, а выше их не прыгнешь! Никуда тут не денешься! Не согласишься, так еще большую беду наживешь. Сначала выйду из тюрьмы, а там представится случай — отомщу им. Это сделать никогда не поздно!» И он ответил:

— Раз уж вы так решили, то хоть я и не согласен, а все равно должен сказать, что согласен!

Председатель сердитым движением надел очки и начал отчитывать Чжан Тянь-бао:

— Ты эти слова не от чистого сердца говоришь! Статья восьмая Конституции Китайской республики [37]гласит: «Граждане Китайской Республики равны перед законом». Все граждане имеют свободу слова и право подачи жалоб. Мы приняли решение в полном соответствии с законом и не хотим ущемлять твоих прав! Так, в конце концов, ты согласен или нет?

Чжан Тянь-бао ничего другого не оставалось, как согласиться. Он подавил в себе новую вспышку гнева и ответил:

— Считайте, что мы с сыном согласны!

Председатель суда еще с минуту смотрел на Чжан Тянь-бао, а затем повернулся к Лю и Чжао:

— А вы согласны?

Естественно, что Лю и Чжао, при прямом участии которых этот приговор был составлен, согласились. Но Лю У притворился для видимости недовольным:

— Я подчиняюсь! Раз председатель суда так решил, то я подчиняюсь, — он сделал недовольное лицо и скривил губы. Оглянувшись на репортеров, он добавил: — Хотя со мной обошлись несправедливо!..

Председатель суда приказал Тянь-бао и Сяо-ма поставить оттиски пальцев под текстом приговора, попросил Лю У и Чжао Лю тоже приложить свои печатки [38]и объявил заседание суда закрытым.

Когда надзиратель выпустил Тянь-бао с детьми из помещения суда, было уже далеко за полдень. Тянь-бао чувствовал себя очень плохо, к тому же яркие лучи солнца, которого он давно не видел, ослепили его, и он бессильно прислонился к стене. Отдохнув, они медленно двинулись в путь. На душе у них было очень тоскливо. Они приостановились и низко поклонились в ту сторону, где находилась тюрьма «Сиисо» — воспоминание о Лао Хэе и других заключенных вызвало у них слезы. Затем они понуро двинулись по направлению к ночлежному дому «Процветание».

А тем временем Душегуб и Чжао Лю вместе со всеми членами суда взяли рикш и направились в ресторан на территории английской концессии, чтобы банкетом отпраздновать свою победу.

Чжан Тянь-бао с детьми шел к ночлежному дому, шел очень медленно и добрался туда только к вечеру. Когда они вошли, хозяин принял их за нищих и закричал:

— Убирайтесь! Что вам здесь делать? Уходите!

— Это я, хозяин, ты разве меня не узнаешь? — протянул к нему окоченевшие руки Чжан Тянь-бао, недоуменно глядя на него.