Юрий Бедзик - Этаж-42

Те давние захватывающие мечты теперь казались Петру детской забавой. Наверное, уже намечены маршруты Майи и Голубовича, ведущие их в счастливое будущее. Все им дается легко, начиная от обыкновенного билета и мест в гостинице. Помнится, Максим Каллистратович, разговаривая однажды с Петром, довольно ясно намекнул ему на то, что быть мужем Майи Гурской — большая ответственность и нелегкий груз. Доцент Голубович — откровенно издевался он над Петром — уже сегодня способен обеспечить Майе наилучшие условия жизни, одевать, хорошо представить в обществе, способствовать ее дальнейшему образованию. Майя, может, и не пылко в него влюблена, но понимает, как важно в жизни найти верного друга, надежного попутчика. Поэтому лучше им, Петру и Майе, не связываться, не портить друг другу молодые годы. Все равно он, Гурский, не допустит этого авантюрного, неумного брака.

Самоходная баржа растаяла в ночной темноте, лишь красные и зеленые огоньки ее еще мигали в черном мраке, и оттуда долетал басовитый рокот мотора.

— Имеется предложение, — подал голос с берега Виталик. — Едем туда, где наши предки охотились на кабанов…

— В «Дубки», в «Дубки»! — весело зазвенел голос Ванды, которая, очевидно, была хорошо знакома со всеми городскими ресторанами.

Что ж, у каждого свой маршрут. Барже — плыть к морю, ему, Петру Невирко, предстоит путь к веселым кострам, на охотничьи тропки давних времен. С этим Виталием и вправду не соскучишься, и в работе огонь, и в веселье первый. Жаль только, что с девушками так обращается, обижает их. Сегодня у него одна, завтра — другая…

Проехали через весь город, мимо тысячи ярких окон, под неонами, светофорами, под шелестом густолистых каштанов. Виталька ведет машину, девушки обмениваются с ним шутками, а ты себе сидишь, будто в какой-то тесной летящей капсуле, и только мелькает за окошками волшебный свет ночи, только слышишь скрип тормозов и ощущаешь теплую Вандину руку. Бедняжка сперва решила затеять с Петром маленький дорожный флирт, положила ему руку на плечо, но он никак на это не прореагировал, и девушка обиженно отодвинулась от него, насколько это позволяли габариты тесного «Запорожца».

В ресторане шум, гам, музыка, мелькание раскрасневшихся лиц, обнаженных плеч, рук.

Странные эти ресторанные завсегдатаи, они казались Петру пришельцами из другого мира, хотя он вроде бы видел их раньше, встречал в конторах, за прилавками, на улице, знал работящими, озабоченными, занятыми своим делом, и вот они — здесь, и исчезло для них все на свете, и хочется им только одного: веселья, веселья и веселья! Будто торопятся куда-то, спешат ухватить миг призрачного счастья.

«Я глупец, я болван, — с горечью думал Петр Невирко. — Мир надо воспринимать обыкновенным, мир — это мы все, с нашими слабостями и характерами, с нашей изменчивой натурой — ведь часто мы сами не знаем своих желаний, вечно чего-то ищем. Какое право имею я осуждать этих людей, их смех, их преувеличенную веселость? Разве я лучше их? Разве и мне не дано жить просто, как живется каждому из них?»

Обвел глазами зал и, себе на беду, снова увидел Игоря и Майку с компанией. Их столик был неподалеку, на нем — бутылка шампанского и пирожные. Было видно, что эти люди явились сюда не чревоугодничать, это сидение в ресторане было для них обычным эпизодом, легким развлечением.

Майка в упор смотрела на него. Была в своем любимом платье с длинными рукавами, прическа гладкая, волосы на затылке схвачены ленточкой, лицо спокойное, умиротворенное, слегка грустное.

Она смотрела на него, взгляды их встретились, и между ними начался немой, понятный лишь им одним диалог.

«Неужели ты поверила чьей-то лжи? — спросил он ее с горечью. — Неужели ты не знаешь, какой я на самом деле?»

«А ты — обрадовался, что я вышла за другого», — упрекали Майкины глаза.

«Ведь мы клялись, мы обещали друг друга любить вечно».

«Наши клятвы существовали только в том, нашем мире. Его разрушили, и все разлетелось».

«Но мы с тобой живы, и у нас есть разум».

«Есть судьба, которую не сломишь».

Неожиданно от столика, где сидела Майя, отделился Анатолий Найда, без приглашения подсел к Невирко.

— Анатолий Найда… — представился он друзьям Невирко. — С Петром мы старые знакомые. — При этом он дружески положил на его плечо свою широкую ладонь. — Я из кинохроники.

— С хроникой мы знакомы, — откликнулся Виталий, который был уже, как говорится, под градусом. — Снимали нас ваши… полпреды. Ничего ребята.