Лю Чжэньюнь - Дети стадной эпохи

Дуань Сяоте отложил палочки.

— Первое — нужно срочно забрать из больницы те тушку.

Под «тетушкой» подразумевалась жена Ли Аньбана Кан Шупин.

— А разве плохо, что она в больнице? Пока она там, то хотя бы не впутывается в наши дела.

— Пока она не впутывалась в наши дела, она начала впутываться в другие, — пояснил Дуань Сяоте.

— Что это значит? — удивился Ли Аньбан.

— На днях она буквально каждый час названивала мне и спрашивала, как обстоят дела с Дунляном и погибшей. Чтобы ее не беспокоить, я не стал сообщать, что Дунляна задержали, лишь сказал, что я все сохранил в тайне. Про девушку я также не стал распространяться, лишь сказал, что все можно уладить. Выждав какое-то время и убедившись, что все затихло, она тоже утихомирилась и звонить перестала. Я сам тоже думал, что в силу обстоятельств будет лучше какое-то время подержать ее в больнице, но сегодня утром мне позвонил главврач Ци и сказал, что лучше ее побыстрее выписать.

— Это как понимать? — снова удивился Ли Аньбан.

— У тетушки из-за Дунляна случился криз, но, узнав, что никаких проблем у Дунляна больше нет, она выздоровела. Едва ей стало лучше, она начала названивать из больницы своим знакомым. Те, узнав, что она попала в больницу, с позавчерашнего дня непрерывным потоком идут ее проведать. Большинство из них предприниматели, кроме того, приходило уже несколько городских руководителей. Их подарки заполнили всю палату. Главврач Ци опасается, что если тетушка будет идти вразрез с утвержденными ЦК «восемью правилами», то в такой ответственный для вас период это станет поводом, чтобы к вам прицепиться. Главврач Ци свой человек, поэтому решил меня предупредить…

Такого поворота дел Ли Аньбан не предусмотрел. Пока его жена несколько дней лежала в больнице, он ее не навещал, и на то были причины. Во-первых, пока Дуань Сяоте улаживал в больнице дело с погибшей, Ли Аньбан боялся привлекать к себе внимание. Во-вторых, узнав, что жена пришла в себя и ее здоровью ничто не угрожает, Ли Аньбан успокоился. В-третьих, чтобы не вызывать подозрений, Ли Аньбан вынужден был работать в обычном режиме. В-четвертых, тайное улаживание дел, связанных с ДТП и погибшей, совершенно выбило его из колеи. Ли Аньбан не ожидал, что, оставшись без его внимания, Кан Шупин возьмет и сама накличет на себя беду. Ли Аньбан хотел задержать жену в больнице исключительно для того, чтобы избежать осложнений, он и подумать не мог, что в стенах больницы та только усугубит ситуацию.

— Вздорная баба, сама себе ищет неприятностей! — процедил сквозь зубы Ли Аньбан.

Он хотел было в сердцах ударить кулаком по столу, но, вспомнив, что в закусочной много посетителей, сдержался. Понизив голос, Ли Аньбан сказал:

— Когда в следующий раз пойдешь в больницу, возьми и припугни ее, скажи, что провинциальная дисциплинарная комиссия расследует случаи подношения подарков, поэтому ее срочно следует выписать из больницы.

Дуань Сяоте понимающе кивнул.

— Какое второе дело? — спросил Ли Аньбан.

— Дунляну немедленно нужно покинуть город.

Такой поворот стал для Ли Аньбана очередным сюрпризом.

— Разве проблема с ним не улажена?

— В других я уверен, но меня беспокоит сам Дунлян.

— Что именно тебя беспокоит?

— Ничего, кроме его языка…

Ли Аньбан нетерпеливо посмотрел на Дуань Сяоте.

— Пока Дунлян находился в изоляторе, он никак не мог утихомириться, и это при том, что о нем как следует позаботились: выделили отдельную камеру и кормили, как дома. Но ему все было мало, и он без конца выпрашивал у полицейских то сигареты, то выпивку. Где это видано, чтобы в изоляторе курили и выпивали? Ребята пару раз прикрикнули на него, а он знаете что им сказал?

— Что? — спросил Ли Аньбан.

— «Как только я выйду, сразу найду на вас управу, ублюдки!»

Услышав такое, Ли Аньбан не сдержался и ударил-таки по столу. Заметив, что в его сторону все обернулись, он пришел в себя и сделал вид, что предлагает выпить:

— Теперь очередь за тобой, и никаких отговорок! Дуань Сяоте поднял стакан, сделал глоток и снова тихо сказал:

— Согласно ордеру на арест, завтра Дунляна должны выпустить. Но я боюсь, что если он выйдет на свободу, то ненароком проговорится. В трезвом состоянии он, может, и будет молчать, но если выпьет, то сложно сказать, как он себя будет вести. Он любит пускать пыль в глаза, и если начнет трепаться по поводу своих геройских подвигов, это для вас плохо кончится.

— Весь в свою мать, тоже любит нарываться, — сквозь стиснутые зубы процедил Ли Аньбан и вздохнул: — Куда его деть?