Юргис Балтрушайтис - Литва - рассеяние и собирание

Э. Х.Можете ли вы вспомнить что-нибудь о своих впечатлениях от живописи той поры?

Т. В.Хотя Марина не была художницей, у нее были отменный вкус и чутье, и, думаю, при других обстоятельствах она могла бы стать искусствоведом. Как я уже говорил, мы бывали в мастерских у подпольных художников, хорошо знали коллекцию Георгия Костаки, собиравшего русский авангард и составившего одно из лучших мировых собраний этого периода. Кроме того, была музыка. Я не большой любитель джаза и рока, в отличие от большинства моих сверстников, которые тогда были совершенно на них помешаны. Меня больше интересовала серьезная музыка ХХ века, и тут мне очень помогала дружба с Андреем Волконским. В России он был одним из первых пропагандистов додекафонии, прекрасно знал творчество Веберна, Штокхаузена, Ноно, Булеза [195] Антон Веберн (1883–1945) — австрийский композитор, одни из основателей Новой венской школы, ученик и последователь «атональной» школы Арнольда Шёнберга. Карлхайнц Штокхаузен (1928–2007) — немецкий композитор, дирижер, теоретик музыки; один из лидеров музыкального авангарда. Луиджи Ноно (1924–1990) — итальянский композитор и педагог, бдизкий к «нововенцам». Пьер Булез (р. 1925) — французский композитор и дирижер, один из лидеров французского музыкального авангарда. , у него были пластинки с их сочинениями. На эту музыку власти смотрели весьма неодобрительно (примерно как на Мондриана и Поллока, но все же чуть поспокойнее), в конце концов, Волконский создал ансамбль средневековой и ренессансной музыки «Мадригал», который был не только блистательным профессиональным коллективом, но и давал ему средства к безбедному существованию. Мы изо всех сил старались не пропускать ни одного концерта «Мадригала».

Театральных связей у меня не было, но Марина вскоре ушла из университета и стала преподавать во ВГИКе. Между прочим, там учился или скорее делал вид, что учится, наш приятель Саша Васильев. В кино было множество новых явлений, за которыми мы с Мариной очень старались следить. В общем и целом, мое пребывание в Москве стало для меня вторым университетом, может быть, и поважнее первого.

Э. Х.В то время вы зарабатывали на жизнь переводами для Литовского республиканского издательства. Расскажите об этом немного. Что вы переводили? Можно ли было на это прожить?

Т. В.Я переводил в основном польскую беллетристику. Однажды даже решился на перевод с итальянского: это был «Капут» Курцио Малапарте [196] Курцио Малапарте (1898–1957) — итальянский писатель, журналист, кинорежиссер. «Капут» опубликован по-русски в 1990 г. (по-литовски он появился еще в 1967 г.). — сильная книга о Второй мировой войне и Холокосте, неизвестная в то время в Советском Союзе. На ежедневные расходы мы тратили зарплату Марины, но примерно раз в год я получал гонорар, который равнялся, а порой и перекрывал ее годовой заработок. Так что финансово мы были в равном положении, и мое мужское самолюбие не страдало. Жили мы, понятно, очень скромно.

Э. Х.Вы как-то сказали, что в ту пору не писали стихов…

Т. В.Писал, но очень мало. Тогда я не считал поэзию главным делом жизни. Это пришло позже…

Юргиса Балтрушайтиса, поэта и переводчика, почти два десятилетия прослужившего Литовской Республике в ранге посла в Москве, нет надобности, несомненно, формально представлять читателю русского журнала. Важнее и, к сожалению, проще напомнить, что давно необходимы и самое серьезное издание его сочинений, и самая обстоятельная биография, и внимательное исследование его наследия. Как ни огорчительно, для решения этих настоятельных, безотлагательных задач документальная база на деле — не разработана. До сих пор недоступен богатейший архив Юргиса Балтрушайтиса, хранящийся под спудом у наследников. Но и то, что лежит в русских, литовских и многих иностранных архивах, не напечатано, не введено в читательский и научный оборот. В этом плане важнейшей инициативой видится предпринятое Институтом литовской литературы и фольклора (Вильнюс) издание писем Балтрушайтиса.

Юргис Балтрушайтис дружил и переписывался с выдающимися деятелями европейской культуры: Валерием Брюсовым, К. С. Станиславским, Алисой Коонен, Гордоном Крэгом и многими другими. Особое место в его эпистолярном наследии занимает переписка с итальянскими друзьями и единомышленниками.