Дмитрий Стахов - Сон в начале века

— Дорогие друзья! — обратился к присутствующим Половинкин-второй. — Кто из нас не любит подарки? Все любят подарки! Но подарок должен быть вещью полезной в хозяйстве, вещью нужной. К тому же — надо знать, кому что дарить. Тут искусство, скажу я вам. Подаришь достойному человеку недостойную вещь и тем самым себя же обидишь. Масса отношений. Нюансов. Потом — то, что мы дарим, есть частичка нас самих. В подарках мы проявляемся, и по подаркам нашим нас будут помнить. Я бы говорил еще, но скоро ужин и мне надо отдать распоряжения на кухне. Поэтому — вот!

Половинкин-второй махнул рукой и со стоянки выехал один из автомобилей. Это было нечто длинное, темно-синее, со множеством хромированных частей, с тонированными стеклами, тихо урчащее, мигающее большими фарами. Автомобиль остановился, из автомобиля вылез молодой человек и передал ключи Половинкину-второму. Тот подбросил ключи на ладони, поймал, подбросил еще раз и подставил под ключи руку Половинкина-первого.

— Эта машина — мой подарок тебе, мой дорогой друг! Бери! Владей и пользуйся!

Что тут началось! Все гости закричали, запрыгали. Все бросились вниз, начали хлопать по Половинкину-первому, жать ему руку, а один из гостей, самый толстый и высокий, схватил его, прижал к животу и принялся целовать большим мокрым ртом. Наконец Половинкин-второй восстановил порядок, сам открыл дверцу, усадил Половинкина-первого на водительское место, обошел автомобиль, открыл правую переднюю дверцу, усадил бедолагу и махнул рукой. Половинкин-первый завел двигатель, нажал на нужные педали, двинул нужные рычаги и машина, мягко шурша гравием, тронулась с места и начала выделывать круги.

Половинкин-первый просто млел. Такой подарок! Он был так рад, что на очередном круге чуть было не задавил дарителя, и тогда Половинкин-второй отдал приказ открыть ворота, и за воротами Половинкин-первый повернул в сторону города. Бедолага хотел было напомнить, что Половинкин-второй ждет их на ужин, но промолчал, а дорога уже накручивалась на колеса и распрямлялась за ними вновь.

— Дай-ка музычку! — сказал Половинкин бедолаге, и бедолага, нажав на красивую кнопку на панели магнитолы, запустил в машину лихой ритм эфира, голос певицы, звучание струн.

Половинкин вдавил педаль посильнее, обогнал грузовик, но машина неожиданно вильнула, теряя управление, чуть было не вылетела на встречную полосу, потом — в кювет.

— Колесо! — успел крикнуть Половинкин. — Колесо прокололи!

Он остановил машину на широкой обочине, под разлапистым деревом, включил аварийные огни, пошел открывать багажник, дабы достать оттуда домкрат и запасное колесо. Бедолага ступил на обочину, не торопясь закурил новую сигарету и вдруг услышал сдавленный крик Половинкина. Он подошел к багажнику, за крышку которого Половинкин, словно крышка была горяча, держался кончиками пальцев.

— Там она, мертвая! — проговорил Половинкин, глядя на бедолагу остановившимся взглядом.

Бедолага снял руку Половинкина с крышки, заглянул в багажник и увидел тело бывшей жены заместителя начальника политчасти столовой. Тело лежало так, словно эта женщина отдыхала, свернувшись калачиком, положив под щеку сложенные ладошка к ладошке руки. На лице имелся макияж, глаза были красиво подведены, прическа — безукоризнена, волосок к волоску, но в теле этой женщины не было жизни, это было не тело, а труп.

— Ничего себе! — сказал бедолага и закрыл крышку.

— В таких моделях запаска и домкрат — под багажником, — сказал Половинкин, и бедолага услышал, как у того стучат зубы.

— Вытащим тело, посадим в салон, — сказал бедолага и открыл багажник, а Половинкин, помогая себе коленом, взялся поудобнее, подхватил, вытащил бывшую жену заместителя начальника политчасти столовой и отступил к обочине. Бедолага тем временем уже открыл заднюю правую дверцу.

— Ну давай ее сюда! Клади!

Половинкин начал закрывать дверцу, но прищемил дверцей ноги трупа.

Проезжавшая машина осветила их возню ярким светом фар.

— Нас засекут! Ее смерть повесят на нас! — запричитал Половинкин. — Нас посадят! Нас в тюрьме убьют! Я этого не выдержу!

Бедолага оттолкнул Половинкина, открыл дверцу, усадил бывшую жену заместителя начальника политчасти столовой, да так, словно у этой женщины слегка болит голова и она откинулась на подголовник и отдыхает — отдыхает, пока мужчины занимаются ремонтом. Довольный своей работой бедолага захлопнул дверцу и обнаружил, что Половинкина тошнит в канаву.