Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Они вернулись к прилавку, и Ассунта отдала деньги Гаэтано, чтобы он вручил их торговцу. Тот любезно снабдил каждый оберег кожаным шнурком.

– Придет день, и каждая из вас получит цепочку из чистого золота, – сказала Ассунта. – Может, от меня в подарок, а может, от жениха или мужа. – Она собственноручно надела обереги дочерям на шеи – белый Стелле, черный Четтине. – Запомните, девочки мои: цепочка с крупными звеньями блестит ярче, да только стоит дешевле, потому что золота в ней меньше. А вот ежели звенышки меленькие, значит, они тесно сидят – стало быть, на такую цепочку больше золота пошло. Так, по цепочке дареной, можно сразу определить, хорош ли жених. Кто любит, тот тоненькую цепочку купит.

После полудня торговля свернулась, а музыка заиграла громче и веселее. Пошли песни, возлияния, танцы. Поначалу Стелла глядела на танцующих девушек с неодобрением и тайной завистью: ишь как вертятся, как хохочут, как у них кудри подпрыгивают! Вот бы и ей решиться! Однако вскоре робость растаяла под жарким солнцем, и сестры Фортуна вступили в круг, стали смеяться с девушками, которых прежде в глаза не видели, и выделывать немыслимые па под резкие звуки шарманки и скрипок. Потому что в этом весь смысл тарантеллы: прыгай повыше, перебирай ногами почаще – и тарантул тебя в босую пятку не ужалит. Шарманщик, парень лет двадцати пяти, смазливый, улыбчивый, кудрявый, косился на Стеллу – и ей это очень нравилось. Мелодия, которую он словно бы прял, будоражила кровь; даже мысли об отце, отравлявшие Стелле праздник с самого утра, и те почти улетучились.

Только Стелла потеряла бдительность, как над нею раздался мужской голос:

– Приветствую тебя, bella ragazza ! [9] Прекрасная девица ( итал .).

Если бы Стеллу не застали врасплох, она бы иначе отреагировала – может, резко, а может, насмешливо. Но она, вздрогнув, обернулась (то-то глаза вытаращила, должно быть!) и переспросила:

– Это вы мне?

Юноша, дерзнувший подойти так близко, что Стелла расслышала его слова сквозь музыку и смех, был дюймов на пять выше ее и года на три старше, волосы имел кудрявые, кожу – не тронутую загаром.

– Простите, мне следовало сказать: «Приветствую вас, красавицы», – поправился юноша.

За Стеллиным плечом прерывисто задышала Четтина.

– Вы сестры? – спросил незнакомец. Ни Стелла, ни Четтина никаким образом не подтвердили и не опровергли его предположение. – Да, не иначе, сестры. Но вы не здешние. Будь вы из Никастро, я бы ваши прекрасные лица запомнил. Откуда же вы?

– Из Иеволи, – ответила Четтина. Она бы и больше выболтала, не ущипни ее Стелла за предплечье. Четтина сдавленно пискнула и прикусила язык.

– Нельзя открывать чужим, где живешь, – наставительно произнесла Стелла.

– Ваша сестра совершенно права, синьорина, – одобрил незнакомец.

Стелла знала: Четтинины глаза наполнились слезами. Незнакомец тоже это почувствовал, даром что глядел отнюдь не на Четтину.

– Я вовсе не чужой, – поспешил он сообщить. – Вам нечего стыдиться, синьорина. – Он повел головой в сторону Гаэтано, который мгновение назад зубоскалил с парнями на другой стороне улицы, а тут вдруг очутился рядом. Наверное, отслеживал неопытных соседок, как заправская дуэнья. Или как ястреб, кровно заинтересованный в мышах.

– Вы родственницы этого парня, верно? – спросил незнакомец. – Ну а он – мой друг.

– Нет, мы не в родстве, но эти девочки мне как сестры, – возразил Гаэтано, выступил вперед и хлопнул темноглазого незнакомца по плечу. – Стефано, как жизнь?

– Не жалуюсь, – отвечал Стефано, глядя, впрочем, не на своего друга, а на Стеллу. У той мурашки по разгоряченным рукам побежали. Ясно: она понравилась. И парень не из тех, кто таится. – Что ж ты, Гаэтано, меня со своими сестренками не познакомишь?

Ребром ладони Гаэтано стукнул приятеля в грудь – совсем не по-приятельски.

– Я сказал, они мне как сестры, а не сестры. Улавливаешь разницу? Если да, попридержи коней.

Затем Гаэтано обратился к Стелле и Четтине:

– Позвольте вам представить Стефано Морелло, уроженца Самбьязе. Знаете, где это? – Девушки покачали головами, и Гаэтано объяснил, махнув на дорогу, что вела к морю: – Вон туда если идти, идти, как раз в Самбьязе и попадешь. Ближайшая к Никастро деревня.

– Очень приятно, – сказала Стелла, убавляя искренности в голосе. Она ведь этого парня впервые видит – пристало ли ей радоваться знакомству?

Стефано снял шляпу и поклонился.

– А узнать имена твоих таинственных, очаровательных не-сестер можно?