Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Зал арендовали до часу ночи, однако уже в девять сорок пять Стелла покинула сборище. В отдельной комнате она сменила шелковое платье на синий дорожный костюм – жакет с большими пуговицами и узкую юбку. Надвинула на лоб шляпку-таблетку, приобретенную Ассунтой в универмаге «Сейдж-Аллен». Молодые собирались в Монреаль, где в октябре холодно. Стеллино зимнее пальто лежало на чемодане.

Мать и сестра, помогавшие Стелле переодеваться, нахваливали костюмчик.

– До чего ладно сидит! – ворковала Ассунта, разглаживая складочки.

– Какой элегантненький! – пищала Тина, поправляя воротник.

«Хорошо, – думала Стелла, – что в комнате нет зеркала». Незачем себе в глаза глядеть. Ее имя теперь Стелла Маглиери – прямо надпись на подарочной упаковке, которой, по сути, является «элегантненький костюмчик». Упаковка нынче же будет порвана, а содержимое порушено потребителем.

Ассунта подхватила Стеллу под руку; Тина подхватила Стеллины чемодан и пальто. Стеллу повели коридором, где было темно, куда почти не долетали звуки оркестра. Кармело и Тони ждали возле «Бьюика», принадлежавшего Рокко. Зять уже и мотор завел. Последовали объятия, напутствия и обливание новобрачной родственными слезами. Кармело распахнул для Стеллы дверь заднего сиденья, обошел автомобиль (руки в карманах – признак нервного напряжения) и сел с другой стороны, так что между ним и молодой женой оказалось пространство, способное вместить кого-нибудь третьего. Тони занял пассажирское место рядом с водителем. Рокко газанул. Отец решил проводить супругов Маглиери до вокзала и, если потребуется, силой затолкать Стеллу в поезд.

Боясь, что от алкоголя ее развезет, Стелла на собственной свадьбе ни капли вина не выпила. Даже в коконе своей отстраненности она трепетала перед угрозой полового акта. Перепуганная улитка живо сворачивается и ныряет в раковину; Стелла могла свернуться только мысленно, а раковиной ей служил телесный ступор, онемение членов, застывшая спазма в животе.

Первая брачная ночь супругов Маглиери прошла в дороге. Им предстояло несколько пересадок. С хартфордского вокзала Юнион-Стейшн бостонский поезд отправлялся в одиннадцать пятнадцать вечера. В Бостоне новобрачные пересели в другой поезд, который провез их через всю Новую Англию, до самой Канады. Кармело не выпускал из рук бумажника с билетами и листком бумаги, где им самим были записаны станции и время пересадок. Сухими, воспаленными глазами Стелла упорно глядела в темное окно, пока поезд не остановился на Южном вокзале Бостона. Вокзал был почти такой же большой, как ей помнилось про Неаполь, только в этот час не настолько людный. Вот бы проскользнуть мимо Кармело и юркнуть в другой поезд – в тот, который отвезет Стеллу прямо в Иеволи, а не в Канаду, к месту дефлорации. Увы, поездов на вокзале стояло всего два – тот, в котором Маглиери прибыли, и тот, в который им следовало пересесть. Скромный выбор – либо идти за мужем, либо возвращаться к отцу. Точнее, вовсе никакого выбора. И ни пенни за душой. Стелле только и принадлежало, что «элегантненький костюмчик», две новые дырки во рту да ручонка невидимки, ледяным глинистым комом накрывшая запястье.

В Монреаль молодожены прибыли к двум часам дня в воскресенье. На обоих было жалко смотреть. Встретили их сестра Кармело по имени Кармела и ее муж, Паоло. Рослая, крупная, однако подтянутая, Кармела очень походила на брата, особенно разрезом и цветом глаз, а также формой носа.

Она приготовила для новобрачных целую корзинку снеди – сандвичи с ветчиной, яблоки, кувшин домашнего вина. Паоло отвез их в гостиницу – внушительное здание, напомнившее Стелле особняки в западной части Хартфорда, на Проспект-авеню. Как и от них, от этого монреальского отеля прямо-таки разило деньгами. Парадная дверь, сплошь из стекла, млечно светилась на октябрьском солнце, когда коридорный в белоснежной униформе придерживал ее перед новыми постояльцами.

Если не считать двух кошмарных ночей в Неаполе, Стелла в гостиницах не бывала. Что гостиница, что притон – невелика разница, думала Стелла. Для чего еще нужны эти затхлые комнатенки, если не для того, чтобы тащить туда уличную проститутку? Ни брат, ни отец девушки не защитит ее, коль скоро она переступила порог подобного заведения. И всем понятно, с какой целью она здесь, и все воображают, что тут будет с нею сотворено, и усмехаются. Однако эта гостиница вся сверкала – мраморными стойками регистрации, навощенными полами, лакированной мебелью. Никогда Стелле не случалось оказаться в столь роскошной обстановке.