Виктор Баранец - Офицерский крест [Служба и любовь полковника Генштаба] [litres]

Гаевский в теннисном клубе ЦСКА тренировался с Прокопьевым недели три. До десятого пота пахал на корте, делая подачи и подрезки, – да так, что после игры ноги дрожали, когда он заходил в душ. Прокопьев был доволен успехами подопечного.

А однажды в конце рабочего дня Гаевский удивил майора Таманцева странной просьбой: положил на стол перед ним новенькую колоду карт и сказал:

– Я давно не играл в преферанс, – напомни мне, пожалуйста, его премудрости…

– О, Артем Палыч, да вы никак в Мамонтовку собрались! – воскликнул майор, – узнаю Юлькин почерк! «Все офицеры должны уметь играть в теннис и в карты, и любить женщин!»… Так – да? А еще – шампанское, свечи, музычка… Так – да?

Гаевский не стал лукавить, но ответил иносказательно:

– Тепло, тепло, очень тепло…

Таманцев, сдавая карты, хитро подмигнул Гаевскому и спросил:

– А в теннис уже научились играть?

Гаевский ничего не сказал в ответ, лишь засмеялся. И уже серьезным тоном спросил Таманцева:

– А у тебя с Юлией что, – отношения? Ты так хорошо осведомлен о ее повадках…

– Если серьезно, то я и сам не знаю, как назвать мои с ней отношения, – отвечал Таманцев, сразу как-то заметно погрустнев, – она замуж за меня хочет, аж пищит…

– Но ты же вроде женат.

– Был женат.

Заметив, что эта тема не очень приятна Таманцеву, Гаевский замолчал. Освежив в памяти правила игры в преферанс, полковник поблагодарил майора, но не удержался, чтобы не задать ему вопрос, который жгуче интересовал его:

– А этот грозный олигарх, богатенький Буратино, как ты говорил, в Мамонтовке часто бывает?

– Он приезжает туда, когда хочет. Дачу-то он снял, как говорится, для отправки половых надобностей. Наталья у него, как рабыня. Я видел его пару раз, когда приезжал на ту дачу с Юлькой. Суровый мужичок. Если бы Юльки там не было, он бы мне наверняка башку продырявил. Так что учитывайте этот момент. Если он застанет вас на даче вдвоем с Натальей, мне придется писать некролог и нести ваши награды на красной подушечке впереди гроба… хе-хе…

Они уже выходили из лаборатории, когда Таманцев сказал Гаевскому:

– Артем Палыч, в Мамонтовке с вами все может быть… Если решите ехать туда, я вам на всякий случай дам свой газовый ствол… «Комбат» называется. Девять миллиметров и восемь патронов… С ним вам будет спокойнее.

В июле, да, кажется, в середине июля, сестра передала Гаевскому поездом из Воронежа две пузатых банки гречишного меда. Забрав их у проводницы, полковник шел к своей машине, припаркованной в дальнем конце привокзальной улицы. А в начале ее увидел он женщин и старух, продававших цветы на тротуаре.

Один дивный букет очаровал его. Он был собран из цветов, которых Артем Павлович никогда еще не встречал. Заметив его восхищенный взгляд, старушка принялась на все лады расхваливать свой товар:

– У вас отменный вкус, товарищ полковник, – сказала она льстивым тоном, – жена или там., любовница будет в восторге! Я бы вам сама за такой букет отдалась, да возраст уже не тот!

Женский хохот прокатился по цветочному базарчику.

Гаевский букет купил и пошел дальше, к своей машине, то и дело поглядывая на цветы. О, видел бы его кто-нибудь в тот момент!

Полковник был похож на влюбленного юношу, идущего на заветное свидание. Тут на его пути словно из-под земли выросла старая цыганка:

– Дай погадаю, красавец, всю правду скажу, – скороговоркой заладила она, – позолоти ручку и узнаешь от меня все, что было с тобой и все что будет…

Гаевский улыбнулся и хотел было обойти цыганку, но она не давала ему прохода:

– Вижу, что скоро встретишь судьбу свою… Вижу, что скоро встретишь судьбу свою, – повторила старуха, – все, все расскажу тебе…

Чтобы отвязаться от цыганки, он достал из кошелька пятьдесят рублей и дал ей.

Цыганка нахально тянула загорелую морщинистую руку к его распахнутому кошельку и даже в какой-то момент прикоснулась к нему:

– Позолоти, позолоти еще ручку, генерал, – все так же напористо тараторила она, обдавая его магическим взглядом черных сверкающих глаз, – ибо все вижу, все вижу в судьбе твоей… Ладонь покажи:

– Вижу, что красивая женщина манит тебя… И ждет тебя с ней любовь несказанная… Ой-е-ей… Только вот линия эта… Ой-е-ей…

Тут Гаевский вдруг почувствовал странное состояние, – такое состояние было у него, когда перед операцией в госпитале он засыпал, вдыхая наркоз…

– Спасибо, спасибо, – отрешенно сказал он и поспешил к машине.