Виктор Баранец: Спецоперация Крым-2014

О «крымской весне» 2014 года за минувшие пять лет уже много написано. Вроде ничего нового и не добавить. Но это только так кажется. На самом деле у этого выдающегося события нашей новейшей истории еще много скрытых сторон. Они, прежде всего, интересовали меня, когда я задумывал эту книгу. Хотелось увидеть то неизвестное, что происходило за политическими и военными «кулисами», заглянуть в души людей, понять логику мыслей, чувств и поступков тех, кто оказался среди главных действующих лиц этой исторической драмы – будь то Президент России или простой гражданин Крыма, солдат или министр обороны, участник киевского Майдана или офицер российского Черноморского флота.

А заодно я пытался найти ответы на вопросы, вокруг которых и в России, и на Украине, и в других странах до сих пор идут споры. Одни считают, что возвращение Крыма в состав России стало результатом демократичного волеизъявления абсолютного большинства крымчан на референдуме 16 марта 2014 года, итогом их восстания против самозванцев, захвативших власть в Киеве, против угрозы «бандеризации» полуострова. Другие же убеждены, что произошла «аннексия» полуострова Россией. Причем, такое мнение бытует не только на Украине, но и среди представителей российской оппозиции. Вот что на сей счет сказал известный бельгийский политолог Крис Роман: «Полуостров по-прежнему называют аннексированной территорией. Однако для меня понятие «аннексия»… это насильственное присоединение территории. Примеров такого в современной истории более чем достаточно: Израиль и Голанские высоты, аннексия немецких земель Бельгией в 1919 году или Нидерландами в 1949 году. Целая страна – США – полностью состоит из аннексированных территорий».

Граждане Крыма имели законное право самостоятельно определять свою судьбу на референдуме, но Клев, Вашингтон, Берлин и Париж упрямствуют, что референдум – это «демократия под дулами русских автоматов». Да, действительно, безопасность крымского плебисцита в марте 2014 года обеспечивали российские военные, но волеизъявление крымчан было абсолютно свободным.

Ну а дальше эти дискуссии углубляются в «исторические корни». Тут у россиян свои аргументы: Крым со времен Екатерины принадлежал России и лишь из-за волюнтаризма Никиты Хрущева полуостров, «как мешок картошки» был передан в состав Украины в 1954 году (с грубейшими нарушениями конституционных процедур, определяющих порядок передачи территорий).

Позже, когда президент РФ Борис Ельцин разваливал СССР, он имел возможность юридически обоснованно вернуть России Крым, но БН так спешно рвался в Кремль, что «забыл» поставить этот вопрос перед Киевом. И не только упустил исторический шанс восстановить историческую справедливость, но и превратил Крым, а с ним и российский Черноморский флот в одну из сложнейших проблем для себя и своих политических наследников. Наш флот из исконного хозяина крымских баз, бухт и причалов превратился в квартиранта.

На сей счет у украинцев есть свои контрдоводы: мол, «так-то оно так, да трошки не так»: Россия нарушила международные договоры о послевоенном устройстве границ. На что наши юристы отвечают, что добровольное возвращение Крыма в состав России через референдум и «аннексия» – далеко не одно и то же! Народ Автономной республики Крым имел полное право на самоопределение.

Во время работы над книгой мне хотелось получить ответы и на многие другие, не менее важные вопросы. Как так вышло, что миллионы граждан некогда братской Украины стали врагами России? Откуда взялась зараза ненависти, которая отравляет отношения близких славянских народов? Правы ли те, кто утверждают, что Москва после развала СССР выпустила Клев из традиционной орбиты своего влияния, чем и воспользовались украинские националисты, США и Европа?

Ответы на все эти вопросы я искал не только в Кремле и высоких московских кабинетах, но и на Украине, и во время поездок в Крым, где встречался и беседовал с гражданскими и военными, среди которых были как искренние сторонники возвращения полуострова в состав России, так и лютые противники этого. Были и те, которых весна-2014 поставила перед мучительным выбором – остаться на полуострове или уехать? Мне хотелось понять житейскую психологию и пожилых крымчан, и местной молодежи, сознание которой уже было изрядно обработано украинской националистической пропагандой.