Виктор Баранец - Офицерский крест [Служба и любовь полковника Генштаба] [litres]

– Оно и видно, оно и видно, – с казенной улыбкой сказала ему администраторша, – шли бы вы, гражданин, баюшки.

История замалчивает, что и как наговорил тогда Федя Лидии Тихоновне, но вскоре она своей сильной рукой, как нашкодившего школяра, привела его в номер, где гудел тот самый мальчишник, обмывавший рождение «Громовержца». Их появление хмельная публика встретила бурными и радостными окликами – Гаевскому показалось, что примерно так же встречали Леонида Ильича Брежнева на очередном партсъезде. Лидия Тихоновна явно почувствовала себя королевой вечера, со всех сторон обласканной мужским вниманием. Она хотела было пожаловаться Журбею на нетрезвого постояльца гостиницы Пепельницкого, но почему-то быстро передумала:

– Ну я в таком уважаемом мужском обществе прям, как клубника в сметане, – игриво произнесла она, пристраивая к подставленному ей стулу увесистый и крупногабаритный круп. Федя тут же сел рядом с ней и попытался прилепить ладонь на то место, где у женщин обычно бывает талия, однако его попытка была тут же пресечена – Лидия Тихоновна так отбросила его руку, что Федя чуть не отлетел вместе со стулом в сторону.

– За прекрасную даму! За королеву вечера! – громко и торжественно сказал Федя, поднимая рюмку. Все встали, дружно чокнулись, иные сделали это с гостьей по два раза. Пепельницкий даже норовил поцеловать пышную руку Лидии Тихоновны, но обслюнявил ее так, что она незаметным движением вытерла ее о свою увесистую попку.

Чокаясь рюмкой с обществом ракетостроителей, администраторша внимательно заглядывала в их лица, явно прикидывая, с кем можно переспать наступающей ночью. «У нее глаза женщины, проводящей сексуальную инвентаризацию личного состава», – так подумал Гаевский, когда Лидия Тихоновна и раз, и два, и три чокнулась с ним рюмками и так заглянула ему в глаза, что он сразу почувствовал себя победителем этого негласного конкурса потенциальных половых партнеров администраторши (или так, возможно, ему показалось).

Сидящие за столом «распускали перья», поочередно упражнялись в сальных одах в честь гостьи, но тут случился облом, – Лидию Тихоновну куда-то вызвали по нервно забреньчавшему внутреннему гостиничному телефону, что-то там не клеилось с новым постояльцем.

– Мальчики, я вынуждена покинуть вас, – тоскливо сказала администраторша и ушла, медленно и развратно унося как бы отдельно следующую за ней величественную попку. Гаевскому показалось, что в тот момент дружно замолчавшая хмельная публика во главе с Журбеем была похожа на жадных охотников, из-под носа которых ускользает крупная и вожделенная дичь.

Вот так же на черноморском пляже мужики мечтательно смотрели вслед Людмиле, идущей к воде…

Первым очнулся охотник Пепельницкий.

– Друзья! Я имею еще один тост, – нетрезвым, но четким голосом произнес он, – я предлагаю выпить за женщин и все их части тела, которые дарят нам блаженство!.. Пааапрашу не перебивать меня! Игорь Романович, ну прикажите же подчиненным помолчать…

Журбей столовым ножом звонко постучал по пустому графину:

– Тише товарищи! Пусть Федя скажет!

Все недружно замолчали.

– Так вот, мужики, – вдохновенным тоном продолжал словно протрезвевший Пепельницкий, с натугой делая задумчивое лицо, – я хочу спросить у вас… За что мы любим женщин? За душу? Да! За красоту? Да! За ласки и все прочее? Да! За заботу о нас? Да! За фигуру? И еще раз – да! А еще за то любим? А? Что является главным элементом женской фигуры? А?

– Титьки! – отозвался кто-то. А следом – еще голоса:

– Ноги!

– Талия!

– Жопа!

– Вот именно! Только не жопа, а попа, товарищи, – вдохновенно продолжил Пепельницкий, – ибо женщина без красивой попы, это… это… Это как ракета без двигателя! Мы все убедились в этом на ярком примере Лидии Тихоновны!

– Федя, кончай нести ахинею, – угрюмо сказал старенький и благовоспитанный кандидат технических наук с музыкальной фамилией Пахмутов, – шел бы ты спать со своей жопой!

Но публика за столом недовольно забубнила на него.

– Федя, говори, говори, – громко попросил программист Семин, – да здравствует свобода слова!

– Так вот, товарищи, – продолжал Федя, – о чем же я хотел сказать?

– О попе! – тоном внимательного и восторженного студента отозвался Семин.

– Вот именно, именно об этом я и хотел сказать, товарищи, – продолжал Пепельницкий, ведь что такое красивая женская попа? Товарищи? Это… это… это главный возбудитель нашей с вами головки самонаведения!