Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Впервые причастился Буслаев, прежде исповедовавшись со слезами и с содроганием, тюремный пастырь, не смог сдержать и своих, подпав под мощную энергетику раскаяния. Почувствовал он мощь постоянных испытаний с трудом проходимых рабом Божиим Кириллом ежедневно, благословил на продолжение и на принятие Святых Тайн, обещав молиться за спасение его души.

Участие в Литургии и Таинствах взбодрило несчастного, а произнесенная священником проповедь, будто нарочно для него, обещала еще много испытаний и искушений, бояться, которых не нужно, но ожидать их с готовностью, помня, что каждое из них есть очищение и даже желать, потому как, с каждым Бог приближается к испытуемому, а то и на руках Своих держит, когда и можно почувствовать Его присутствие и возрадоваться от всей души.

На последок батюшка, подавая Крест с Распятием для прикладывания, задержал подводимого под руки Кирилла и сказал:

— Тяжко тебе, брат наш во Христе, будет, тяжко — таков крест твой, но… он тебе легко дастся, если будешь помнить, что Господь с тобой. Знай, что падения неизбежны, будешь и забываться, и отчаиваться, и унывать, и печалиться, и греха тебе не извергнуть из себя навсегда — все грешны! Падая, не думай, что погиб безвозвратно — Господь уже десницу Свою к тебе протянул, по-другому то и не бывает — неизбежно это, но всегда в покаянии вставай, ибо только встающий и хотя бы шаг вперед делающий, дойдет! Господь управит! Ангела тебе Хранителя!..

Не в состоянии уйти сразу, «Гомер» попросил дать ему возможность побыть еще минут десять в храме, понимая, что жаждет напитаться благодатью этого места, чувствуя в себе присутствия Того, Кому только что принес исповедь, и Тело, и Кровь Которого вкусил отчистившись.

Слепец почувствовал, как помещение опустело, его оставили на какое-то время, нечаянно одного, чего не полагалось по правилам тюрьмы, тем более с его специальным учетом по склонности к суициду, но ничего у Господа не бывает случайно. Вдруг, читая еле слышно, молитовку, человек явно ощутил чье-то присутствие, яркий, непривычный свет, пробившись сквозь пену, лежавшую на его глазах, проник в его душу, согрев и заставив почувствовать силы, не бывшие физическими, но наполнившие сердце его непоколебимой уверенностью и верой. Он услышал странный голос:

— Дух Святый на тебе… — Кирилл вскочил, но еще больше почувствовав присутствие кого-то, испугавшись так, как никогда в жизни не пугался, упал пред Ним ниц и застыл. Что-то живое коснулось его затылка, отозвавшись в сердце резким наполнением его будто теплой жидкостью, разлившейся сразу по всему телу. Поднялся ветер, раздался гром, в котором Он ясно услышал: «Я с тобой», и все затихло…

Вошедший в молельную комнату конвоир, вскрикнул от неожиданности, увидев кого-то лежавшего на полу с совершенно белыми волосами и белой аккуратной бородкой, человек, как-то не естественно был распростерт, притом, что колени были подогнуты к животу.

— Что стоишь поднимай!.. — Крикнул сокамернику Кирилла, пришедшего за ним, и тоже опешившему совершенно, от неожиданности увидеть такие изменения, произошедшие за какие-то пару часов.

— А он хоть жив?

— Вот и проверь…, моли Бога, что бы был жив, а то на тебя все спишу…

— Ааа-га, за бубней то следи, сбрендил что ли?!.. Васянь * (Обращение бывалых арестантов друг к другу), ты жив что ль?… — Кирилл очнулся, понял что этот вопрос к нему, попытался встать, но сил в мышцах не было. В голове, мелькнуло где-то прочитанное: «Сила Моя совершается в немощи» * (Второе послание коринфянам, Гл. 12, Ст. (9—10) — «Господи помилуй!» — сказав эти два слова, поставивших его на ноги и выпрямивших, будто и не было слабости, человек ощутил другую силу, более мощную физической, ощущаемую так, словно кто-то более сильный вошел в него и двигался по его воле.

— Слава Богу за все!.. — Конвоир, хотел было сплюнуть со злости, но поостерегся в святом месте…

— Ну пошли…, еще раз так меня испугаешь, знай, мало не покажется, не посмотрю, что калека!

— Прости меня грешного!

— Тьфу ты! Наубивают с десяток-другой народца, а здесь святошами прикидываются!..

Попав, наконец, в камеру, Кирилл взял предложенную кружку с горячим сладким чаем, захотелось булки с маслом, но не было ни того, ни другого. Взамен молодой сокамерник отломал горбушку от пайки тюремного хлеба с сырой мякотью, отчистил от нее, накапал подсолнечного масла, посыпал солью и натер чесноком:

— Вот, бать, держи тебе «ништячок»!

— Спаси Господи! Вот угодил то… — Сделав глоток крепкого вонючего напитка и откусив горбушку, он почувствовал, как зачесалась грудь в районе грудины, и зачесалась так, будто ранку посыпали солью: